— А ты разве женат? Вроде же ты рассказывал, что твоя жена умерла.
— Умерла. А потом я имел наглость жениться еще раз. Я такой любвеобильный, просто кошмар. А что, ты ревнуешь?
— Нет! Конечно, нет! Просто... это как-то странно. Ты же мертвый...
— А ты разве женат? Вроде же ты рассказывал, что твоя жена умерла.
— Умерла. А потом я имел наглость жениться еще раз. Я такой любвеобильный, просто кошмар. А что, ты ревнуешь?
— Нет! Конечно, нет! Просто... это как-то странно. Ты же мертвый...
Я люблю тебя так сильно, что больно. Это то, что я должна чувствовать, когда люблю? Боль?
Этот мужчина — чудовище! Ему нравится трахать женщину в задницу, а потом он говорит, что пусть все идет своим чередом!
— Что ты с ним сделал, сволочь? Ты же дал мне слово, что не будешь его кусать!
Вампир фыркнул:
— И не кусал!
— Тогда что он делает в твоей постели?
Л'эрт картинно изогнул бровь:
— Ну... я учил его вышивать крестиком. Всю ночь.
Со стены Христос глядит –
Холодный, как камень, далекий.
Христос меня любит, она говорит.
Но почему же мне так одиноко?
— 10 утра.
— Зачем?!
— Я и не думала, что утром так хорошо: птицы щебечут, разные запахи на голливудском бульваре... Не хочешь начать бегать по утрам? Давай побегаем?
— Ты накурилась что ли? Я не бегаю по утрам!
— Ну пожалуйста.
— Ты видела, какая у меня грудь?
— Да, хорошая.
— Конечно, хорошая! А знаешь, почему? Потому что я не бегаю по утрам, мать твою!
— Если существо ходит как утка, выглядит как утка, крякает как утка, значит, это утка.
— А если говорит как засранец, выглядит как засранец, значит, он засранец.
— Я не понимаю, Кэрри. Я же отдала Ричарду все свое сердце... Почему он стал встречаться с другой?..
— Всё просто: самоутверждение пениса — когда пенису не уделяют должного внимания, ему приходится доказывать самому себе, что он ещё может заставить стонать женщину, и не ту, к которой он привык, как ты, а неизведанную.
— Тебе стоит собрать всю свою удачу и приложить ее к чему-нибудь стоящему. Тебе стоит купить хорошую одежду и снять приличную квартиру. Ты можешь проложить себе дорогу в другой мир, Кэрри, в тот, который я покинул.
— Хочешь сказать, одна?
— Там ты никогда не одинок. Одиночество здесь, внизу.