Кэрри

— А ты разве женат? Вроде же ты рассказывал, что твоя жена умерла.

— Умерла. А потом я имел наглость жениться еще раз. Я такой любвеобильный, просто кошмар. А что, ты ревнуешь?

— Нет! Конечно, нет! Просто... это как-то странно. Ты же мертвый...

Я люблю тебя так сильно, что больно. Это то, что я должна чувствовать, когда люблю? Боль?

Этот мужчина — чудовище! Ему нравится трахать женщину в задницу, а потом он говорит, что пусть все идет своим чередом!

Все не могут быть плохими, всё не может быть грехом.

— Что ты с ним сделал, сволочь? Ты же дал мне слово, что не будешь его кусать!

Вампир фыркнул:

— И не кусал!

— Тогда что он делает в твоей постели?

Л'эрт картинно изогнул бровь:

— Ну... я учил его вышивать крестиком. Всю ночь.

Со стены Христос глядит –

Холодный, как камень, далекий.

Христос меня любит, она говорит.

Но почему же мне так одиноко?

— 10 утра.

— Зачем?!

— Я и не думала, что утром так хорошо: птицы щебечут, разные запахи на голливудском бульваре... Не хочешь начать бегать по утрам? Давай побегаем?

— Ты накурилась что ли? Я не бегаю по утрам!

— Ну пожалуйста.

— Ты видела, какая у меня грудь?

— Да, хорошая.

— Конечно, хорошая! А знаешь, почему? Потому что я не бегаю по утрам, мать твою!

— Если существо ходит как утка, выглядит как утка, крякает как утка, значит, это утка.

— А если говорит как засранец, выглядит как засранец, значит, он засранец.

— Я не понимаю, Кэрри. Я же отдала Ричарду все свое сердце... Почему он стал встречаться с другой?..

— Всё просто: самоутверждение пениса — когда пенису не уделяют должного внимания, ему приходится доказывать самому себе, что он ещё может заставить стонать женщину, и не ту, к которой он привык, как ты, а неизведанную.

— Тебе стоит собрать всю свою удачу и приложить ее к чему-нибудь стоящему. Тебе стоит купить хорошую одежду и снять приличную квартиру. Ты можешь проложить себе дорогу в другой мир, Кэрри, в тот, который я покинул.

— Хочешь сказать, одна?

— Там ты никогда не одинок. Одиночество здесь, внизу.