Мне интересно, почему те, кто оказывается в глубинах отчаяния, становятся такими прекрасными?
Сколько я ни пытался за счет ненависти пробудить свою волю к борьбе, сильнее грусти, сильнее ярости, другое чувство росло во мне. Отчаяние.
Мне интересно, почему те, кто оказывается в глубинах отчаяния, становятся такими прекрасными?
Сколько я ни пытался за счет ненависти пробудить свою волю к борьбе, сильнее грусти, сильнее ярости, другое чувство росло во мне. Отчаяние.
Почему, собственно, мы проявляем гораздо больший интерес к несчастью своих ближних, нежели к счастью? Значит ли это, что человек — завистливая скотина?
Ибо жизнь и в особенности разум есть не что иное, как отчаяние, восходящей силу гравитации, любые самые страшные физические страдания — лишь желанный способ хоть как-то отвлечься, хоть на миг получить облегчение! И мы сами, сами приближали это! Развивая науку, совершенствуя наш разум, стремясь постигнуть мир — то есть постигнуть отчаяние... Хотя мудрецы еще в древности чуяли неладное и предупреждали, что во многом знании — много печали.
Я искал во всех знаниях и не только не нашёл, но убедился, что все те, которые так же, как и я, искали в знании, точно так же ничего не нашли. И не только не нашли, но ясно признали, что то самое, что приводило меня в отчаяние — бессмыслица жизни, — есть единственное несомненное знание, доступное человеку.
Учитесь испытывать удовольствие от незнания, радость от неопределённости, от незавершённости, от... перспективы.
До тех пор пока вы способны испытывать любопытство и живой интерес, ваша жизнь, поверьте, будет вам нравиться. Как только вам покажется, что вы всё знаете, она потеряет для вас ценность.