Александр Вертинский — Сумашедший Шарманщик

Мчится бешеный шар и летит в бесконечность,

И смешные букашки облепили его,

Бьются, вьются, жужжат и с расчетом на вечность

Исчезают, как дым, не узнав ничего.

А высоко вверху Время — старый обманщик,

Как пылинки с цветов, с них сдувает года...

0.00

Другие цитаты по теме

Вечерело. Пели вьюги. Хоронили Магдалину -

Цирковую балерину.

Провожали две подруги, две подруги — акробатки.

Шел и клоун. Плакал клоун, закрывал лицо перчаткой.

Он был другом Магдалины.

Только другом — не мужчиной.

Чистил ей трико бензином,

И смеялась Магдалина:

«Ну какой же ты мужчина!

Ты, мужчина, пахнешь псиной».

Бедный Пикколо-Бамбино...

На кладбище снег был чище, голубее городского...

Вот зарыли Магдалину,

Цирковую балерину.

И ушли от смерти снова. Вечерело. Город ник...

В темной сумеречной тени поднял клоун воротник.

И, упавши на колени, вдруг завыл в тоске звериной.

Он любил, он был мужчиной,

Он не знал, что даже розы на морозе пахнут псиной!

Бедный Пикколо-бамбино!

Как хорошо проснуться одному

В своём весёлом холостяцком «флете»

И знать, что вам не нужно никому

«Давать отчёты» — никому на свете!

А чтобы «проигрыш» немного отыграть,

С её подругою затеять флирт невинный

И как-нибудь уж там «застраховать»

Простое самолюбие мужчины.

Я нежный и верный, мы будем друзьями

Гулять, целоваться, стареть.

...

Я очень спокоен, но только не надо

Со мной о любви говорить.

И Вы танцуете, колдунья и царица.

И вдруг в толпе, повергнутой в экстаз,

Вы узнаете обезьяньи лица

Вечерней публики, глазеющей на Вас.

Я знаю этих маленьких актрис,

Настойчивых, лукавых и упорных,

Фальшивых в жизни, ласковых в уборных,

Где каждый вечер чей-то бенефис.

А рядом жизнь. Они не замечают,

Что где-то есть и солнце, и любовь,

Они в чужом успехе умирают

И, умирая, воскресают вновь.

... я забыл то, чего не хотел бы забыть;

И осталась лишь фраза: Послушайте, маленький,

Можно мне Вас тихонько любить?

Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка

Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?

Измельчал буржуазный мужчина,

Стал таким заурядным и пресным,

А герой фабрикуется в кино,

И рецепты вам точно известны.

Лучше всех был раджа из Кашмира,

Что прислал золотых парадизов.

Только он в санаторьях Каира

Умирает от Ваших капризов!

Разве можно глазам запретить улыбнуться,

Разве стыдно, другую любя,

Подойти и пройти, лишь глазами коснуться,

Лишь глазами коснуться тебя.

Кто же выдумал все эти «надо», «не надо»?

Надо только запомнить, сберечь

И влюбленную ненависть гордого взгляда,

И пожатье презрительных плеч.

... и Вы на улице — на пять минут царица -

Волочите разбитое крыло.