Она сидела напротив него и улыбалась.
Это было её секретное оружие, её фирменный приём. Улыбнуться неудобному собеседнику, чтобы сменить тему разговора, — никто пока не придумал способа действеннее.
— Ещё одна глупость. При чем тут зачем? Почему надо все и всегда измерять полезностью? Да мне плевать, пригодится это мне или нет, теперь я знаю что это такое.
Когда попадаешь в незнакомое место, совсем не обязательно устраивать экскурсии: сходи на рынок да на вокзал — и всё поймешь...
— Это я.
— Знаю, номер высветился.
— Уверен, ты там сейчас изображаешь романтическую героиню, разнюнилась, захлёбываешься слезами и соплями... Уверен, стоишь одна в конце платформы, как в кино, и оплакиваешь любовь, исчезнувшую с облачком белого дыма.
Она улыбнулась сквозь слёзы:
— Вовсе нет, — наконец выговорила она, — Я... Я как раз выхожу с вокзала...
— Врушка, — произнёс голос у неё за спиной.
Мысли о прошлом мучают тебя, терзают днём и ночью... Всё время... Бывает, пытаешься их прогнать и не знаешь — то ли закрыть глаза, то ли не закрывать их совсем... Наступает такой момент, когда... Господь свидетель, я пыталась... Пыталась понять, почему всё у нас пошло наперекосяк... Всё... Но...
— Но?
— Но у меня ничего не получается. Я не понимаю. Я...
Она плакала.
Если парень ведет себя безупречно задолго до того, как ему в голову придет идея запрыгнуть на тебя, из отношений может что-нибудь выйти...
«Шикарный квартал…» — так выразилась Карина. Камилла вспоминала об этом, ступая на первую из ста семидесяти двух ступенек черной лестницы, которая вела на ее голубятню. Шикарный, ты права… Она жила на восьмом этаже роскошного дома, выходившего на Марсово поле, и в этом смысле — о да! — место было шикарным: встав на табурет и наклонившись с опасностью для жизни, справа можно было увидеть верхушку Эйфелевой баши. Но во всем остальном, курочка моя, оно далеко от идеала…
Стыд — бесполезное чувство... Пользы он человеку не приносит — разве что окружающих может потешить.
Cлайд с цитатой