Он построил себе свой собственный мир, которого не существует.
Нарисованное белым мелом не полетит.
Он построил себе свой собственный мир, которого не существует.
У них нет никаких занятий, только скука, и от этого им приходят на ум эти чудовищные, вызванные хмелем идеи.
Когда я дома, мне всегда приходят на память яблони, или зеленые лужайки, или цвет моря где-нибудь в далеких краях, и я предаюсь грусти оттого, что не могу находиться везде одновременно.
В нас никогда не воспитывали самостоятельность. Постоянные призывы: будь послушен, защищай государство. — На этом ты не постоишь никакой фирмы. Но вдруг эти проблемы встали перед нами. Мы вдруг должны были стать самостоятельными. Я никогда не учился тому, как надо заполнять формуляры, налоговые декларации.
Рагнара всегда любили больше меня. Мой отец. И моя мать. А после и Лагерта. Почему было мне не захотеть предать его? Почему было мне не захотеть крикнуть ему: «Посмотри, я тоже живой!» Быть живым — ничто. Неважно, что я делаю. Рагнар — мой отец, и моя мать, он Лагерта, он Сигги. Он — всё, что я не могу сделать, всё, чем я не могу стать. Я люблю его. Он мой брат. Он вернул мне меня. Но я так зол! Почему я так зол?
И так до скончания века — убийство будет порождать убийство, и всё во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся наконец понимать друг друга.
I thought about leaving for some new place,
Somewhere where I, I don't have to see your face,
'Cause seeing your face only brings me out in tears,
Thinking of the love I've wasted all through the years.