Если мне дают понять, что не хотят меня видеть, я буду последним человеком на свете, если подойду и спрошу почему.
Надо иметь чувство собственного достоинства. Это очень важно. Теперь это называется «самооценка», но суть одна. Люди всегда стараются отнять ее у тебя. Не позволяй им. Ты должен иметь характер. Гордость.
— Правда? Человек без недостатков?
— Таких людей не бывает. Но я всегда стремился избавится от недостатков, из-за которых даже умные люди кажутся смешными.
— Такие как гордыня или гордость?
— Гордыня действительно недостаток. Но гордость... Когда речь идет про невероятный ум, гордость никогда не выйдет за определенные границы. У меня достаточно недостатков, мисс Беннет, но надеюсь, что они не связаны с умом. А за свой характер, я не могу ручаться. Меня можно назвать злопамятным. Если я теряю благосклонность к кому-то, то навсегда.
— Это серьезный недостаток. Но я не могу с него смеяться.
— Думаю, каждый тип характера тяготеет к своим погрешностям.
— Ваш недостаток — склонность всех ненавидеть.
— А ваш – намеренно не понимать.
Кто вам говорит, что вы не стоите человека и с глубоким умом, и с высокой душою, — человека, который и жил, и страдал, и, как вы говорите, знал бы цену себе? Я не сомневаюсь, вы достойны такого человека и сумели бы любить его. Но знаете ли, каков этот человек? Он с умом, с душой и знает себе цену, а следовательно, он уже горд, самолюбив; видел свет и людей не в одних романах: этого слишком достаточно, чтобы быть эгоистом; жил и страдал — значит, много, много утратил и живых сил, и теплых верований, и светлых надежд.
Я знаю, что меня обвиняют в чрезмерной гордости, благодаря ей я кажусь невыносимым некоторым вздорным людям, с которыми обращаюсь свысока. Если же я вижу себя окруженным стаей лисиц и собак, равно как и других представителей общества, льстивых и злобных, то естественно, что я поднимаю львиный рев, с целью их напугать. Между ними и мною не может быть перемирия. Ибо я чувствую в себе возвышенную душу, и она не хочет запятнать себя грязью этой знатной, благоприличной сволочи. Они правы, — для них я отвратителен, так как они признают прекрасным лишь того, кто на них похож. Я верно изобразил себя, со всеми моими безрассудствами, в Ортисе, и надеюсь, что ты в моем характере найдешь много редкого, но ничего отвратительного...
Кто вам говорит, что вы не стоите человека и с глубоким умом, и с высокой душою, — человека, который и жил, и страдал, и, как вы говорите, знал бы цену себе? Я не сомневаюсь, вы достойны такого человека и сумели бы любить его. Но знаете ли, каков этот человек? Он с умом, с душой и знает себе цену, а следовательно, он уже горд, самолюбив; видел свет и людей не в одних романах: этого слишком достаточно, чтобы быть эгоистом; жил и страдал — значит, много, много утратил и живых сил, и теплых верований, и светлых надежд.
Бедность и гордость неразлучно сопровождают друг друга, пока одна из них не убьет другую.
Ты ведь знаешь, что в других людях нас больше всего раздражают те черты характера, которые мы не любим в самих себе.
— Расскажи нам про унижение, гнев и гордость, — попросили ученики Ходжу Насреддина.
Ходжа сказал:
— Ящерицей Унижения оборачивается низшее «я», когда чувствует приближение высшего.
Себе на помощь она зовет индюка Гнева, который, грозно поднимая гребень, говорит: кулды-кулды.
Потом вперед выходит павлин Гордости и веером распускает разноцветные перья хвоста Личной Значимости.
А высшее «я», терпеливо дождавшись конца этого представления, принимается за работу.
Cлайд с цитатой