Ибо победить не дано человеку... Даже и сразиться не дано. Дано лишь осознать на поле брани безрассудство своё и отчаянье; победа же — иллюзия философов и дураков.
Нелегко осознать, что любовь ли, горесть — лишь бумажки, боны, наобум приобретенные, и срок им истечет — хочешь не хочешь, — и их аннулируют без всякого предупреждения, заменят тебя другим каким-нибудь наличным выпуском божьего займа.
А из последних дней на войне мне вот что запомнилось. Едем мы — и вдруг откуда-то музыка. Скрипка... Вот в этот день для меня кончилась война, не в День Победы, когда все стреляли в небо, обнимались, целовались, а когда я скрипку услышала. Уже недели две прошло, как сказали, что Германия капитулировала, что победа. Это было такое чудо: вдруг музыка. Я как проснулась...
Нам всем казалось, что после войны, после такого человеческого страдания, моря слёз будет прекрасная жизнь. Нам казалось, что все люди будут очень добрые, будут любить друг друга... Ведь у всех было такое великое горе. Оно нас братьями, сёстрами сделало! Как мы ждали этот день... День Победы. И он действительно был прекрасен. Даже природа почувствовала, что в человеческих душах творилось. Но люди? Когда я сейчас вижу злых людей, вижу эгоистов, которые только для себя живут, я не могу понять: как же это произошло?
Я вспоминаю ту скрипку, её тонкий, слабенький звук, как звук детского голоса, и моё состояние тогда — как будто я тяжёлого сна отошла. Как прекрасен мир! Как прекрасен человек!
— Барри! Ты схватил его и не дал убить доктора МакГи. Как по мне, так это победа.
— А я этого не чувствую...
Не тогда безнадёжность, когда поймёшь, что помочь не может никто — ни религия, ни гордость, ничто, — а вот когда ты осознаёшь, что и не хочешь ниоткуда помощи.
Ты разыграл свой дебют фигурою белой,
Все получил твой король за размен королевой,
Вот он один на доске застыл обреченно.
Что ж, ты прекрасно провел этот эндшпиль за черных!
Да, ты сумел отворить заветную дверцу.
Но мир, что Бог сотворил, рожден был из сердца.
Тот, кто сердца лишен, жизнь дарить не способен.
Жаль, но ведь ты не прошел, испытание любовью.
А когда поняла, что у меня есть Кеш, я поняла, что жизнь ужасна и что это – весь ответ. Тогда мне стало понятно, что слова бесполезны; что слова не годятся даже для того, для чего они придуманы. Когда он родился, я поняла, что материнство изобретено кем-то, кому нужно было это слово, потому что тем, у кого есть дети, все равно, есть для этого название или нет. Я поняла, что страх изобретен тем, кто никогда не знал страха, гордость — тем, у кого никогда не было гордости.
Всякий живой лучше всякого мертвого, но нет таких среди живых ли мертвых, чтобы уж очень были лучше других мертвых и живых.
Часы — убийцы времени. Отщёлкиваемое колёсиками время мертво и оживает, лишь когда часы остановились.
Cлайд с цитатой