Уильям Фолкнер. Шум и ярость

Другие цитаты по теме

А что делают часы, если не отмеряют время, данное нам для сотворения самих себя, для открытия внутри себя того, о чём мы и не подозревали?

Тут не Россия, где нацепил бляху — и на него уже управы нет.

На часы возмущенно глядит тот, кто пришел с тобой.

Нет, еще не пора, постой, не уходи,

Будь со мной, пой со мной, поговори со мной!

– Продолжайте хотеть, – говорю. – Хотение – вещь безобидная.

... Время не имеет ничего общего с тем, что сообщают о нем часы – штуковинки, сделанные из пружинок, которые не мыслят, и из шестеренок, которые не чувствуют, хреновинки и звездюлинки, лишенные той субстанции, которая позволяет вообразить, что пять ничтожных секунд – первая, вторая, третья, четвертая, пятая – были для одной стороны жесточайшей пыткой, а для другой – наивысшим блаженством.

Интересно, какую цифру больше всего любит часовая стрелка? Наверняка она там останавливается подольше и любуется на неё. Быстро-быстро, чтобы никто не заметил. А от какой-нибудь цифры стрелку точно воротит. Наверное, от шестёрки, ведь она всегда к ней задом повернута. Однажды, часовая стрелка соберется с силами, наденет лучший костюм, купит цветов и сделает предложение любимой цифре. И навсегда рядом с ней останется.

Наверное, так ломаются часы.

Невозможно повернуть часы вспять, но их можно завести вновь.

Жизнь для одних — созидания время,

Жизнь для других — лишь часы на руках!

Прошлое фактически не существует как некое «было», оно перешло в «есть».

Часы остановились. Движенья больше нет.

Стоит, не разгораясь, за окнами рассвет.

И вечности безглазой беззвучен строй и лад.

Остановилось время. Часы, часы стоят.