Мы рабы. Нас лишили бремени совести и выбора. И мы свободны, лишь когда сражаемся.
— И что же храбрый Ганник будет делать с тем, что нельзя победить или осмеять?
— Что ж... тогда мне придется это трахнуть...
Мы рабы. Нас лишили бремени совести и выбора. И мы свободны, лишь когда сражаемся.
— И что же храбрый Ганник будет делать с тем, что нельзя победить или осмеять?
— Что ж... тогда мне придется это трахнуть...
— И что же храбрый Ганник будет делать с тем, что нельзя победить или осмеять?
— Что ж... тогда мне придется это трахнуть...
— Да, лежать на траве... В пяти метрах от лежака. Это что-то...
— Глупое?
— Нет, это здорово. Импульсивный порыв, свобода...
— Глупость это и была. Я бы поднялся, но уже перепачкался в траве, так что не важно.
Свобода подобна горному воздуху. Слабому она непосильна.
(Свобода подобна горному воздуху. Для слабых она непереносима.)
Всё равно его никто не полюбит; он уродливый, неприятный, нежеланный. Это обеспечивает свободу, в пользу которой многое можно сказать.
Если бы вы не пришли на нашу землю, мы, может, оставались бы бездомными, голодными, затравленными, но свободными! А свобода, Азади, свобода стоит больше, чем вы можете вообразить.
Излишняя свобода, друг, свобода;
Как пресыщенье порождает пост,
Так злоупотребление свободой
Ведет к её лишенью.
Женщины любят думать, что они свободны и могут располагать собой, как им хочется. А на деле-то они никак и никогда не располагают собой, а располагают ими ловкие люди.