Любовь действенная — все тут сложней, чем вы можете себе представить.
Ее любовь наконец достигла той грани, за которой начинается боль и отчаяние.
Любовь действенная — все тут сложней, чем вы можете себе представить.
— Хотите, я вам опишу всё, как было: первый роман ни к чему не привёл, и за ним последовала долгая пауза. Второй оказался удачнее, но для вас это был роман без любви. На третий раз всё сложилось к общему удовольствию…
Он уже не мог прервать этого самоистязания.
— Потом был один длительный роман, который постепенно изжил себя, и тут вы испугались, что у вас ничего не останется для того, кого вы полюбите всерьёз. — Он чувствовал себя почти викторианцем. — После этого пошла мелочь, легкие флирты, и так продолжалось до последнего времени. Ну как, похоже?
— Я войны не видел, Франц, вам это должно быть известно по моим письмам.
— Не имеет значения — у нас тут лечатся от контузии люди, которые только издали слышали грохот воздушной бомбардировки. И даже такие, которые только читали газеты.
— Что за чепуха!
— Может быть, и чепуха, Дик. Но это клиника для богатых, и мы таких выражений не употребляем.
Снова она придвинулась ближе в тёмной пещерке такси, пахнущей духами, купленными по выбору Николь. Он поцеловал её поцелуем, лишённым всякого вкуса. Если и была в неё страсть, то он мог только догадываться об этом; ни глаза её, ни губы ничего не говорили о страсти. Её дыхание чуть-чуть отдавало шампанским. Она ещё тесней прижалась к нему, словно в порыве отчаяния, и он поцеловал её ещё раз, но его расхолаживала невинность этих губ, этого взгляда, устремленного мимо него в темноту ночи, темноту вселенной. Она не знала ещё, что блаженство заключено внутри нас; когда-нибудь она это поймет и растворится в страсти, движущей миром, и если бы он тогда оказался рядом с ней, он взял бы её без сомнений и сожалений.
Эта любовь перевернула для неё всё на свете, когда она даже по полю сражения ходит будто в прекрасном сне.
— Вы же говорили, что никогда не пьете.
— Но я не говорила, что никогда не буду пить.
— Ты меня сейчас очень любишь, да? — прошептала она. — Я не требую, чтобы ты всегда любил меня так, но я прошу тебя не забывать этот вечер.
Где-то в глубине самой себя я всегда буду такая, как я сейчас.
Красота и любовь не вечны, я знаю. И от печали не уйти. Наверное, всякое большое счастье немножко печально. Красота — это благоухание роз, а розы увядают.