Воскресный вечер с Владимиром Соловьёвым

Другие цитаты по теме

БРИКС — это зонтичная структура, и из неё ни одна страна не захочет выйти, престижная, основанная на русских технологиях, китайской рабочей силе, индийских и южно-африканских средствах и бразильских ресурсах. Там нет ни европейцев, ни американцев, только развивающиеся экономики, являющиеся основными важными на континентах. БРИКС будет развиваться долго, но это надежная и эффективная структура, что доказывают все американские и европейские печатники, перед каждым саммитом пишут, что его нет. Благодаря БРИКСу G20 стало более надёжной площадкой переговоров, чем старая G 7. В западной прессе каждое упоминания G20 выражается в её бесполезности и количество этих публикаций неуклонно растёт, но растёт так же интерес к ней у что-то представляющих собой в мире государств.

Это борьба традиционного общества с постмодернизмом. Постмодернизм, который отрицает любые морально-нравственные установки, он борется и разрушает традиционное общество. В традиционном обществе все эти вопросы решаются понятно, и прямо, и просто — рубильниками, палками, авторитетом старейшин и так далее. Постмодернизм разрушает традиционное общество. Это общемировой, глобальный процесс. И главный тренд постмодернизма — это как раз отсутствие вообще каких-либо морально-нравственных критериев. И интернет, между прочим, это передовой, авангардный, технологический носитель постмодернизма. Это именно та площадка, та платформа, которая и разрушает эти вещи — авторитеты, мнения, морально-нравственные устои. Потому что там оказалось можно делать всё, быть совершенно безнаказанным и не нести за это никакой ответственности и, более того, — культивировать порок. Поэтому, ничего у вас не получится, пытаться обходить эти темы — не получится. Не получится сохранить свободу интернета и ждать там, знаете, Сергей, при всём уважении... Кричать им: «Остановитесь! Доколе!?» Да плевать они хотели на ваши призывы! Вот в чём дело! Плевать они на это хотели! И они вам об этом пишут! И вы можете там обкричаться: «Остановитесь!» Это никто там не услышит. Потому что это так вкусно, так сладко — зайти туда вот этой вши и почувствовать себя там лидером мнения! Это оргазм, извините за выражение. Человек, который ничего из себя не представляет, вдруг становится лидером мнения! И он несёт всех! Он профессор всех наук! Он всё знает! Он всё понимает! Ему на всех наплевать! Они этим упиваются! Это наркотик! Понимаете? Это и есть постмодернизм! Поэтому, просто вот эти заклинания по поводу интернета — ничего не выйдет. Там придётся возвращаться к механизмам традиционного общества.

Месть — это не дело государства. Государство занимается обеспечением безопасности своих граждан.

Я никогда не отказываюсь от предложений, которые мне не поступали.

Демократия не ставит вопросы: «хорошо» или «плохо». Демократия — это, в первую очередь, процедуры и их соблюдение.

Любая революция, на мой взгляд, это катастрофа. Большая или маленькая... то, что случилось в 1917 году, это грандиозная была катастрофа. Тут вот была озабоченность — что мы молодёжи расскажем, и юным школьникам и студентам, вот моё предложение — давайте мы им расскажем, что нечего там праздновать. Любая революция — это катастрофа, для которой не нужны никакие, честно говоря, на мой взгляд, объективные, как нас учили историки, предпосылки и так далее, нужен слабый правитель, нужно слабое правительство, нужны сильные оппозиционеры, бодрые, которые всегда найдутся, и мы революцию можем организовать всегда, потому что для любой ситуации, хоть для сегодняшней, всегда найдется огромное количество лозунгов и тезисов — «почему так дальше жить нельзя!», надо обязательно устроить революцию и всё будет здо́рово. И сейчас огромное количество молодёжи, в принципе, и не только молодёжи, верует в то, что вот если мы сейчас свергнем антинародный режим — вот тогда заживём. Это же и сейчас есть. И, если рассуждать о будущем, не дай Бог, что у нас появится слабый правитель когда-то, который всё отпустит на... «пусть расцветают сто цветов», и случится то, что случилось когда-то. Поэтому, чтобы нам не получить эту проблему лет через восемь-десять, по разным причинам, — надо проклясть революцию. Я предлагаю её проклясть!

Связка Россия, Индия, Китай дико бесит американцев. Сейчас они хотят натравить Индию на Китай, приглашая её в Тихоокеанский проект к странам Австралии, Японии. В экономике и финансах им интересен БРИКС. Но играют там на разных политических досках, ей отводится там роль «пушечного мяса» в торговой войне с Китаем. Ничего нового, опять англосаксы хотят руками индусов-сипаев воевать в «опиумной» войне против тайцев. Но Индия слишком долго была в их рабой, чтобы вернуться в колониальное прошлое. Сейчас она влиятельна и может вести свою политику. Современная система координат — это перекрещивающиеся структуры, и мы должны понимать, что жестких союзов сейчас добиться практически невозможно. Это флуктуирующие союзы, они меняются в зависимости от ситуации. Мы можем рассчитывать на честные партнёрские отношения, а вот союзы только в каждой ситуации с каждым партнёром надо разрабатывать.

К. Г. Шахназаров сказал, что мы пришли в прихожую западного мира. Нет. Они хотели сделать из нашей страны прихожую и кладовку заодно. Чтобы мы остались там и приносили припасы к общему столу. Метафора замечательная. Мы хотели сесть за общий стол, нам сказали: только в виде блюда. Или в виде обслуги. По-своему они правы. Мы должны избавиться от комплекса неполноценности, но нужно учитывать, что нам очень мешают от него избавиться. Вся концепция заточена на то, чтобы этот комплекс обновлялся. Когда мы сказали, что нас это не интересует, эти способы приобрели тот характер, который мы сейчас наблюдаем на Украине, в Сирии и т. д. Нас стали вовлекать в концепцию комплекса политической неполноценности и выводить на болезненное состояние. Но мы не больны. И бо́льшая часть мира не больна. Запад — это громадное количество групп влияния, из которых добрая половина, если не бо́льшая часть нормально и адекватно относится к России.

Главная проблема состоит в том, что помимо Российской Федерации Нюрнбергский процесс никому не интересен. Потому что те факты совершенных военных преступлений нашими «партнерами» за последние двадцать лет, то, что происходит за последние четыре года на территории Украины, даже если брать сухие отчеты ООН, 230 детей погибло, никакого возмущения по этому поводу нет. Получается, что идеология, то есть то, что двигало немецкими военными преступниками, она не осуждена.

Советская пропаганда, по своим соображениям, ввела большую путаницу, объявив нацизм фашизмом. Это разные вещи. И разница простая: фашист говорит — «моя страна превыше всего, но все граждане страны — одинаковы», нацист говорит — «мой народ превыше всего, а все остальные — низшие расы и я решу, кто будет жить, а кто — нет». И поэтому, когда мы говорим о Германии, мы говорим о нацистской Германии, они не были фашистами, они презирали фашистов, они были нацистами.