Ощущать всеобщую ненависть — такой кайф!
— Без страстей жить нельзя. У меня это деньги, машины, лошади...
— Вы о страстях или о пороках, сэр?
Ощущать всеобщую ненависть — такой кайф!
— Без страстей жить нельзя. У меня это деньги, машины, лошади...
— Вы о страстях или о пороках, сэр?
— Мой дядюшка и внушил мне мысль, что имея миллион, я могу всех посылать.
— А когда ты с ним последний раз говорил?
— Очень давно. Разговаривая с ним чаще, я б не превратился в такого козла.
— Ну, и чего же вы хотите?
— Скажем, суп?
— Суп закончился.
— Как и моя работа. Рыба?
— Её тоже больше нет.
— Как и моей прежней жизни.
— Побереги моё время – выбирай то, что есть.
— Я выбираю счастливую долгую жизнь с рациональной и подозрительной богиней, ревность и вспыльчивость на гарнир, бутылку вина с ароматом твоих губ и бокал, который никогда не будет пустеть.
Чем просто болтать, нашел бы себе хобби: зверушек помучил или пуделя с балкона сбросил.
— Как дом, Макс? Шикарный?
— Ну, откровенно говоря, обшарпанный.
— Мы не говорим «обшарпанный». Мы говорим «в лёгкой дымке прошедших веков».
— Ясно.
— Как вино?
— С ароматом псины. Убивает наповал. Послевкусие... богатое, с трупными нотками.
— Фанни, это место не вписывается в мою жизнь.
— Нет, Макс, это твоя жизнь не вписывается в наши места.
— У тебя нежная кожа.
— У меня голубые глаза.
— У тебя прекрасные голубые глаза.
— У меня алые губы.
— Я без ума от твоих губ…
— Ты заметил, как этот мальчишка, Форлас, ненавидит Берена?
— Никто не ненавидит его сильнее, чем я.
— Ошибаешься. Ты ненавидишь не столько его, сколько того, кто владеет сердцем Лютиэн. Тебе не важно, Берен это или нет — как всем нам неважно, кто владеет Сильмариллами. А вот Форлас ненавидит именно его. Такого, какой он есть. И знаешь, за что?
— Внимаю тебе, мой велемудрый брат, — процедил Келегорм.
— За то, что тот обманул его надежды. Несчастный мальчик любил своего вождя. Примерно так же, как жители Нарготронда любили Финрода. Но любовь не прощает обмана. Стоило обмануть их в их самой сокровенной надежде — и вот о Финроде никто слышать не хочет, о Берене тоже. Какими муками, угрозами или посулами вырвали его предательство — все равно... Он обманул надежду, которую сам же и пробудил — горе ему!