Сердце не связано с мыслями. Сердце мастерски умеет притворяться, что живет.
— У тебя есть подружка, похожая на тебя?
— На меня?
— Да, но которая не лазает по деревьям и не кидается камнями.
— И что?
— Я женился бы.
Сердце не связано с мыслями. Сердце мастерски умеет притворяться, что живет.
— У тебя есть подружка, похожая на тебя?
— На меня?
— Да, но которая не лазает по деревьям и не кидается камнями.
— И что?
— Я женился бы.
Мой отец ничем не отличался от школьника, который не может ответить на вопросы учителя. Но наши любимые родители должны знать, что дети верят всем этим оправданиям и красивым отговоркам. После того разговора с отцом я спала днём, а не ночью. Конечно, это было возмутительно, спать на уроках ученице. Я постоянно спала на уроках и никто со мной не мог справиться. Я ничего не могла сделать со своими глазами, днём они закрывались, странно. Но теперь я понимаю Кямрана. В то время он не видел моих глаз, и не мог полюбить меня. Я знаю, что только он мог помочь мне справиться с этим, но он не захотел.
Тебя убили в моём сердце однажды осенним вечером, два года назад...
— Я давно вычеркнула из своей жизни людей, у которых злое сердце.
— Ты действительно веришь в то, что у меня злое сердце?
— Нас не вера заставляет страдать, а недоверие.
Глаза Кямрана на меня глядят. Ах, мама, как волнует этот взгляд.
Две карих вишни смотрят на меня. Два добрых, согревающих огня.
Их тёплый свет и манит и зовёт, в душе моей растапливая лёд.
Боюсь ослепнуть, глядя на огонь.
Смотреть — смотри, любуйся, но не тронь.
Я думала о ласковых глазах, когда отца война спалила в прах.
Родное имя на сырой плите. Всё, что осталось бедной сироте.
Тогда в душе иссякла воля жить, хотелось мне себя похоронить.
И только свет глубоких карих глаз, мне был опорой в этот трудный час.
А те, кто были с детства мне близки, меня бранили за мои грехи.
За что ко мне так этот мир жесток, за что, любя, страдает королёк...
Не огорчайся.
Аллах рядом с нами. Болит ли твое сердце? Сильно болит? А если бы совсем не болело? Значит что-то затронуло твое сердце, значит все еще есть надежда.
Не огорчайся.
Если грудь ранят безнадежность и печаль, то значит, что сердце вовсе не камень.
Не огорчайся.
Если не знаешь, куда деваться от безнадежности, значит ты на пороге большого утешения. Ты пройдешь через этот порог благородно, не преклонившись.
Не огорчайся.
Если таят снега в горах, которым ты так доверяешь, то завтра в горных долинах зацветут цветы. Если взрывается сердце внутри тебя от листопада, то лишь для того, чтобы пришла весна.
Не огорчайся.
Ведь он верит в тебя, с чего бы тебе не верить в себя?
Ты знаешь историю о беженцах? Когда они избрали путь грусти и тоски, то место, в котором они обретают покой и хотят, чтобы время остановилось, иммигранты называют своей Родиной.
Несмотря ни на что, ты вытащил меня из той тьмы, ты стал моим светом, ты вернул меня к жизни. Ты спас меня от смерти. Клянусь, я буду жить одним тобой, буду жить только ради тебя. Пусть все говорят что угодно, мне все равно. Ты стал моей душой и я буду ценить эту душу.
Я словно в другой стране, одна и не знаю языка. Я чувствую душевную боль. Почему? Может, это одиночество? Я потерялась, потерялась в себе. Это чувство ранит, причиняет страдания, не позволяя вздохнуть полной грудью. Иногда мне кажется, что сердце моё в крови, что оно лежит на земле, растоптанное, израненное. Лежит и взывает о помощи.
Я не знала, как показать свою любовь. Мои одноклассницы были правы. Я была застенчивой дикаркой, думала, любить значит вправе и уничтожить.