— Много воды утекло, Люси, — проговорил Перси, чувствуя, как защемило у него в груди.
— Ага, — согласилась она. Единственная проблема заключается в том, что мы с тобой стояли и смотрели на нее с разных берегов реки.
— Много воды утекло, Люси, — проговорил Перси, чувствуя, как защемило у него в груди.
— Ага, — согласилась она. Единственная проблема заключается в том, что мы с тобой стояли и смотрели на нее с разных берегов реки.
Помни об одном: то, что ты не можешь изменить, следует принять. А приняв — особенно если они будут счастливы вдвоем, — ты обретешь способность простить себя.
Гордость? — презрительно фыркнула Люси. — Чушь! Гордость — всего лишь путы, приковывающие тебя к месту безо всякой надежды увидеть, что там дальше, за горизонтом. Ты бы лучше усмирила гордость, милочка. Она может стать твоей ахиллесовой пятой.
Его объятия — опасное, конечно, место, но зато какое райское наслаждение чувствовать, как его руки обнимают ее, предлагая защиту, покой и... прощение.
Среди мужчин с честными намерениями и доброй волей нет места таким ошибкам, неправильным суждениям, ложным шагам, какие нельзя было бы простить.