Его объятия — опасное, конечно, место, но зато какое райское наслаждение чувствовать, как его руки обнимают ее, предлагая защиту, покой и... прощение.
Он отчаянно хотел иметь семью... Он хотел лежа в постели, слышать, как бьется сердце Мэри, а сидя за столом по вечерам, держать ее за руку. Он готов был научиться играть вторую скрипку. Главное — оказаться в составе оркестра.
Если сложить те десять минут, в течении которых она разговаривала с Маттом на его дне рождения, с тем часом, который они провели в беседке, и приплюсовать сюда время, проведенное ими сегодня вместе, то получится... примерно двенадцать часов, подсчитала она. Почему ей хочется провести остаток жизни в обществе мужчины, с которым она пробыла наедине всего полдня?
Память может стать орудием для пыток, способным причинять страдания спустя много лет после того, как человек отмучился на эшафоте.
— Вы созданы друг для друга, крошка Мэри. Вы как масло и уксус — образуете прекрасную смесь после встряхивания. Не исключено, что это именно то, что вам нужно, — хорошая встряска.
— Мне кажется, нас все время трясет, но мы почему-то не смешиваемся.
Гордость? — презрительно фыркнула Люси. — Чушь! Гордость — всего лишь путы, приковывающие тебя к месту безо всякой надежды увидеть, что там дальше, за горизонтом. Ты бы лучше усмирила гордость, милочка. Она может стать твоей ахиллесовой пятой.
Cлайд с цитатой