Трезвый, я замыкаюсь, как в панцире краб.
Напиваясь, я делаюсь разумом слаб.
Есть мгновенье меж трезвостью и опьяненьем.
Это — высшая правда, и я — её раб!
Трезвый, я замыкаюсь, как в панцире краб.
Напиваясь, я делаюсь разумом слаб.
Есть мгновенье меж трезвостью и опьяненьем.
Это — высшая правда, и я — её раб!
Самое тупое, Хрюндель, что можно сделать, когда придет конец света, — это быть трезвым.
Упреков не боюсь, не опустел карман,
Но все же прочь вино и в сторону стакан.
Я пил всегда вино — искал услады сердцу,
Зачем мне пить теперь, когда тобою пьян!
Не ставь ты дураку хмельного угощенья,
Чтоб оградить себя от чувства отвращенья:
Напившись, криками он спать тебе не даст,
А утром надоест, прося за то прощенья.
Набулькав полный бокал, он снова уселся и отхлебнул. Где же она, та неясная грань, за которой он оторвется от этого трезвого мира с его зыбким равновесием, и мир со всей его суетой наконец утратит свой ясный, но безумный облик.
— Если он сильно пьян, все будет очень просто. Если же он немного выпивший — будьте осторожны.
— А если он трезв?
— Значит это не он.
Трезвость необходима в любви, как и в жизни, опьянение лишает человека здравого смысла, толкает его на глупости.