Каждый сам по себе.
Каждый сам по себе...
Были мы одиноки, и в жизненной схватке
Мы порой доверяли не силе — судьбе,
Не кроили её,
а играли с ней в прятки...
— Я как космонавт, смотрю на все оттуда.
— Даа, а какая на верху погода?
— Кислорода не хватает.
— Ну да, есть такое.
Да, я свершившийся факт,
И не надо меня констатировать.
Я научилась с листа
Молиться и медитировать.
Я научилась с листа
Плакать, смеяться и пить до дна,
Только опять пуста.
Выжила, только опять одна.
– По моему, мир вообще не такой, каким мы привыкли его представлять, – продолжал между тем Боб. – Мы думаем, что это один целостный мир, а на самом деле их много, тысячи и тысячи, столько же, сколько людей, потому что ведь каждый видит его на свой лад; каждый живет в своем собственном мире. Иногда эти миры пересекаются, чаще на мгновение, изредка на всю жизнь, но обычно мы всегда одни, каждый заперт в своем собственном мире, каждый постепенно умирает в одиночку.
– Глупость какая то, – возмутилась Зои.
Но ее по прежнему завораживала его искренность.
И, чтобы мне стало еще лучше, наступила вторая самая одинокая ночь в году — канун Рождества. Ночь, которая приносит хорошо знакомые «праздничные» чувства: безнадежности, тоски и отчаяния. Не самое лучшее время для одинокого полета. Вот почему пары ни за что и никогда не должны расставаться между Днем Благодарения и вторым января. Должен быть хоть кто-то, кто поможет пережить Рождество.
Фрейд и его последователи неустанно напоминают нам об одной истине: каждого из нас раздирают и тащат в разные стороны два противоположных желания — мы хотим смешаться с миром и исчезнуть и одновременно хотим удалиться в цитадель нашей самостоятельности и уникальности. Оба эти желания, если они чрезмерны, порождают несчастье. Нас пугает наше собственное ничтожество, и многие наши дела скрывают за собой прозрачную попытку отогнать от себя этот страх.
Может, это идиотизм — думать о таких вещах, типа серийных убийцах и одиночестве и обо всем прочем, не знаю. Может, лучше об этом не знать. Может, лучше просто продолжать верить, что все в порядке, даже когда каждую минуту может случиться что-то по-настоящему страшное.
... Заткнись! Заткнись! Заткнись! Заткнись! Заткнитесь все! Кто вы такие, чтоб давать мне советы и осуждать меня?! Вы только и делаете, что ноете, как вам тяжело в ваших отношениях! Да, да, да, знаете можете не смотреть на меня своими страшными глазами, я вас не боюсь! «Ой, нет Джордан уделяет всё внимание только ребёнку!» Как, наверное, это тяжело для доктора, который хочет, чтобы всё внимание уделяли только ему! А вы двое ссоритесь с того момента, как обручились! Вы думаете, ваша проблема такая уникальная, да? А может, вы просто испугались? А ты знаешь, я уже готов забыть на секунду, как буквально месяц назад ты мне говорила, что у тебя ни с кем никогда не будет никаких отношений. Так забавно смотреть со стороны, как ты сама же их теперь и губишь! Единственное, что поднимает мне настроение — когда я сижу дома, уставившись в потолок и мечтаю, чтобы рядом был хоть кто–нибудь с кем можно было бы поговорить — это то, что никто из вас, идиотов, не понимает, какие вы же, блин, счастливые!
После звонков становится только хуже. Причём в любом случае. Например, вот ты не выдержал и позвонил. Предварительно придумал причину, высосал из пальца какой-то предлог и набрал заветный номер... И тебе не ответили! До этого звонка было не здорово, а после... стало просто невыносимо!
Вот почему от любви люди плачут? Не проще ли жить без любви? Но парадокс в том, что без любви люди тоже плачут, от одиночества… Так лучше уж плакать от любви, это, хотя бы, оправдано…
Cлайд с цитатой