На допросе опера тоже очень любят,
Взять на понт и фраера колются — их губит,
То, что под блатных конают, о жизни воровской не знают,
И дупля не отбивают, что к чему.
На допросе опера тоже очень любят,
Взять на понт и фраера колются — их губит,
То, что под блатных конают, о жизни воровской не знают,
И дупля не отбивают, что к чему.
Понты, голимые понты...
На них ведутся тёлки, лохи и менты.
А на мне печати негде больше ставить,
Я сам могу вам что-нибудь заправить.
Понты, голимые понты...
На них ведутся тёлки, лохи и менты.
А на мне печати негде больше ставить,
Я сам могу вам что-нибудь заправить.
На допросе опера тоже очень любят,
Взять на понт и фраера колются — их губит,
То, что под блатных конают, о жизни воровской не знают,
И дупля не отбивают, что к чему.
Присядем стос мы покатать — тут понты по делу,
Мизер на руках держать в трёх пробоях смело,
Масти все переплести, в бутор палево снести,
С нужной стиры в лоб зайти — наших нет.
На машине дорогой фраер с толстой мордой,
На понтах весь-весь бухой и этим очень гордый,
Под блатного он конает, пальцы веером сгибает,
Но дупля не отбивает, что к чему.
Бабы громко плачут, держат под узду.
Но нельзя иначе, я в степь уйду!
Шоб без комиссаров и без беляков!
Шоб жизнь не скисла даром, драться я готов!
Шо бы жизнь не скисла, к ветру будь лицом!
Из-за тучи вышла луна с серпом -
Значит, будет жатва под корешок,
Батьке дали клятву мы на посошок!
Впрочем, в армии умному человеку до больших чинов не добраться. Еще мой покойный отец любил говорить: «Если хочешь продвинуться по службе, то надо быть лизоблюдом: заискивать перед женой полковника и подчиняться приказам старших офицеров».
Россия — это континент, который притворяется страной, Россия — это цивилизация, которая притворяется нацией.
Любовь за деньги не купишь, но за них можно взять неплохое шоколадно-имбирное печенье.