— ... Скучаешь по нему?
— Как по воздуху.
— ... Скучаешь по нему?
— Как по воздуху.
Мы касались двадцатью пальцами четырех рук наших тел. Мы дотрагивались четырьмя губами четырех губ. Мы тянули четырьмя руками четыре руки. И сливались в чем-то одном. Чему не хотелось давать названия.
Знаете, в жизни каждой женщины бывает такой момент, когда у неё остаётся только один вариант развития событий — стать счастливой.
– У тебя все есть, так пусть будет ещё больше.
– У меня нет тебя. Какой же ты наивный.
К сожалению, данный вид услуг предоставляется в обмен на горький опыт. И горьким шоколадом не откупиться от превратностей судьбы...
Шел снег огромными хлопьями, которые не обязательно заливать молоком. Снег шел сам по себе, и ему не требовались люди для подтверждения уникальности. Его любили и ненавидели.
Знаете, в жизни каждой женщины бывает такой момент, когда у неё остаётся только один вариант развития событий — стать счастливой.
Под вечер смутная душа моя близка
Туману зимнему – холодному, седому.
Насупилась под стать заброшенному дому,
Где липнет плесенью животная тоска.
Вихрится мысль, пьянит и падает, и дразнит,
Снует танцовщицей, что вечно под хмельком,
Не видеть бы людей, не думать ни о ком!
От скуки будничной в зубах гадливость вязнет.
В надлобье пустота заухала совой,
И сердце, вялое, как плеск береговой,
Зашлось, спеленуто листвою малодушной.
А в зеркале зрачков, как в небе огневом,
Вздымает купола восточный город душный,
Прекрасный варварским закатным торжеством.
— Считаю, что обламываться я так и не научилась, поэтому и нахожусь в переходной депрессии из одной драмы — в другую.
— Может быть, есть люди, которым не дано быть счастливыми? Может быть, я в списке этих людей? Расскажите, как оттуда самоудалиться?