Генри Лайон Олди. Сумерки мира

Пока тело его двигалось в отработанном неутомимом ритме, он снова и снова касался своей памяти острым ножом боли и бессилия, делая тончайшие срезы, обнажая забытые пласты, рассматривая ушедшее время, ища крупицы ответов на безнадежные вопросы…

0.00

Другие цитаты по теме

— Он сказал: «Самые имена наши будут смыты, как — прах на могильных плитах смывается слезами склонившейся прекрасной женщины с распущенными волосами».

— Почему женщины, а не девушки?

— Потому, что девушка на пороге жизни, а женщина — изведала ее и оплакивает прошлое.

А надо ли это делать? Надо ли резать всё, что болит, что тревожит, что дышит и живёт? Отрежешь всё лишнее  — только камушек гранитный в груди и останется. Его ладони ещё помнили, какая мягкая у Вари грудь, язык хранил вкус её губ, а щёки  — её страстное дыхание. Нужно ли забывать всё это? Может, всё же оставить? Да, конечно, эта память будет болеть, саднить, заставит иногда просыпаться среди ночи или вздрагивать, когда знакомое лицо померещится в толпе. Но зато  — она останется с ним. Глаза, ласки, сумасшедшая страсть длиною почти в трое суток. Всё то, что превращает существование в жизнь...

... У людей есть одно чудесное свойство — забывать. Сглаживать острые углы обид и разочарований. Закрывать чехлами отслужившую своё мебель. Ни в коем случае не выкидывать, нет! Любая мелочь навеки остаётся в памяти, но лишь для того, чтобы иногда — под стук осеннего дождя или в алых лучах заката — вынуть старую безделушку из шкатулки, согреть своей ладонью, снова почувствовать печаль или радость... Они не будут слишком яркими, эти чувства — с течением времени меркнут любые краски, — но, утратив свежесть, настоятся, словно вино, и в самом простом событии появится глубина, которую ты не мог заметить...

Прошлое ревниво, подслушает, вильнет хвостом и пойдет гулять по свету. Чтобы вернуться каленой стрелой в спину или удавкой в ночи. Далеко мы были, высоко летали, уста из стали, язык из пыли, живем сегодня, а вчерашний день отгорел и погас.

Забыли.

Несмотря на пропасть в восемь лет, он помнил все в мельчайших подробностях, и прошлое по-прежнему было для него живее и прекраснее настоящего. Какая магия порождала столь совершенные копии прошедшей жизни? Ответ был очевиден: ход времени превращает набросок реальности в законченное произведение, человек создает полотно своей жизни вслепую, наугад, и может увидеть картину целиком, лишь отдалившись от неё на несколько шагов.

Всё забудется с летними грозами

И закружится жизнь не спеша...

Нет той девочки с длинными косами,

Лишь тихонечко плачет душа.

Жизнь меня не учит. Я – дурак.

Я наивен, как в далёком детстве.

От любви до ненависти – шаг.

Я же, рот раскрыв, стою на месте!

Прошлое стоит, как в горле ком:

Всех люблю, с кем время разлучило.

Если бы я звался кораблём,

То его давно бы затопило.

Но на всё способен человек,

Если у него большое сердце;

Я дурак – моё вмещает всех,

Кто хоть раз его коснулся дверцы!

И с собой не справиться никак,

Я люблю в пожизненные сроки.

От любви до ненависти – шаг,

Но мои не слушаются ноги.

То стоят, а то спешат назад,

Новых по дороге подбирая;

Я – дурак,

Но сказочно богат,

Чувствами, не знающими края.