Парацельс

Другие цитаты по теме

Я сбежал. Сбежал от людей... от города... от лжи... от слез и гнева. Я здесь словно ожидаю смерти.

Человек здесь остается с настоящим чувством одиночества. Никогда в жизни таким Чистым... Свежим... Горячим... Не был...

Бремя той силы, которую я ощущал в своих клетках, кроме того, что убивало меня, оставляло в руках неизвестного чувства, похожего на смерть.

Может быть это единственная причина моего присутствия здесь: найти в чем я замешан. И найти в себе силы выдержать это.

Когда начинаешь жить, понимая ради чего, то находишь себя в погоне за правдой. В этот раз перед тобой появляется вопрос: «Сколько правды я смогу выдержать?»

Выдерживаешь пока возможно, но наступает момент, когда не выдерживаешь. И в этот раз начинаешь избегать правды.

Но мы не можем избежать нашей реальности. Нас обязательно зажмут в угол в самый неожиданный момент.

Иногда я чувствую, что это страх. Но этот страх держит меня ровно.

Не смерти... Я боюсь больше не увидеть тебя.

Может быть, место, которое мы ищем и называется раем, как первый день жизни, но, несмотря на судьбу, мы можем достичь его, постигнув несомненную силу веры.

Люди болеют, потому что живут вполсилы. А живут вполсилы, потому что боятся. Со страха начинаются все болезни.

Когда ей становится хуже, она чуть-чуть блекнет, и я боюсь, что однажды проснусь и не увижу её совсем.

Только тот, кто обладает силой духа, способной исцелять болезни, может быть назван настоящим врачом. Все остальные — какие бы медицинские трактаты они ни читали, какие бы снадобья ни готовили по чужим рецептам — есть лгуны, шарлатаны и обманщики. Все болезни, за исключением механических повреждений, происходят от упадка духа.

Страх — это такое нервное состояние (слабость, бездеятельность многих нервных центров), при котором организм особенно восприимчив к болезням.

Все это неправда, – подумал я. – Всего этого не существует. Ведь так же не может быть. Здесь просто сцена, на которой разыгрывают шутливую пьеску о смерти. Ведь когда умирают по-настоящему, то это страшно серьезно». Мне хотелось подойти к этим молодым людям, похлопать по плечу и сказать: «Не правда ли, здесь только салонная смерть и вы только веселые любители игры в умирание? А потом вы опять встанете и будете раскланиваться. Ведь нельзя же умирать вот так, с не очень высокой температурой и прерывистым дыханием, ведь для этого нужны выстрелы и раны. Я ведь знаю это…

Страх и печаль, надолго овладевшие человеком, располагают к болезням.

Я знал одного человека, который постоянно дрожал за свою жизнь. Зато лет в восемьдесят он стал очень веселым. Эту перемену старик объяснял тем, что теперь ему придется дрожать уже недолго — ведь он болен артериосклерозом и у него уже был инфаркт. Совсем другое дело раньше, тогда ему приходилось загадывать лет на двадцать-тридцать, а то и сорок вперед и это внушало ему такой страх, что жизнь была ему не в жизнь.

Лучшее лекарство от болезней — хорошее расположение духа.

— Болел.., болел, да и очень странной болезнью. Когда я вышел из суда, меня вдруг охватила боязнь людей и стыд... Мне стыдно было показаться им на глаза... Вы знаете, что портреты всех участников судебного процесса печатались во многих газетах. И мне казалось, что каждый встречный, каждый проезжающий извозчик, даже мальчишки указывают на меня пальцами и говорят: «Вот человек, лишенный братом наследства за неблаговидный поступок!» И так как никто не знал, в чем состоит этот неблаговидный поступок, то каждый мог думать, что ему угодно: может быть, я совершал подлоги — делал на векселях подписи брата, а может быть, и покушался отравить его. И я бежал... — Старик вздохнул. — Да, я много пережил горьких минут, фрейлейн...