Ты говоришь, как поэт, но дерешься тоже.
— Два случая свободомыслия за день?! Учащиеся перевозбуждены! Вилли, удалите все цветные мелки из классов!
— Я предупреждал, разве нет? Эти цветные мелки изобрёл сам Люцифер!
Ты говоришь, как поэт, но дерешься тоже.
— Два случая свободомыслия за день?! Учащиеся перевозбуждены! Вилли, удалите все цветные мелки из классов!
— Я предупреждал, разве нет? Эти цветные мелки изобрёл сам Люцифер!
Что ты сказал о моей матери?! Она была приличной женщиной! А ноги у неё воняют, потому что она работает по колено в навозе! В лучшем ресторане Эдинбурга!
Братья и сестры — естественные враги, как англичане и шотландцы, или уэльсы и шотландцы, или японцы и шотландцы, или шотландцы и другие шотландцы. Чертовы шотландцы! Изгадили всю Шотландию!
— Из-за меня вы стали человеком-мумией.
— Ты тут не при чём. Я полез в драку и стал мумией сам.
Обольстительная сеть,
золотая ненасыть.
Было нечего надеть.
стало — некуда носить.
Так поэт, затосковав,
Ходит праздно на проспект.
Было слов не отыскать,
стало не для кого спеть.
Моя жена не косяк, чтобы пускать ее по кругу! Я поклялся, что буду сам курить ее всю свою жизнь.
... Не пишется проза, не пишется,
И, словно забытые сны,
Все рифмы какие-то слышатся,
Оттуда, из нашей войны.
Прожектор, по памяти шарящий,
Как будто мне хочет помочь -
Рифмует «товарищ» с «пожарищем»
Всю эту бессонную ночь.
Знаешь, у тех, кто пишет, или в страстях томится,
Температура выше средней по всей больнице.
Крайне легко, наполняясь сладостью модуляций,
приобрести способность самовоспламеняться.
Я воду пил, как жизнь, лет до шести
И жил судьбой крестьянского ребенка.
Отсюда мне и видится простор
Особой поэтичности, что ныне
Сумел воспеть с тех незабвенных пор,
Как самые заветные святыни.