Сотворение новой жизни — весьма увлекательный процесс.
Интересно, а ферелденской монархии нужны наёмные убийцы? Хм, может, спросить, или сейчас не стоит...
Сотворение новой жизни — весьма увлекательный процесс.
Интересно, а ферелденской монархии нужны наёмные убийцы? Хм, может, спросить, или сейчас не стоит...
Эльфы выращивают эти деревья, чтобы не забывать, кем они когда-то были. А потом мочатся на них. Символично до прелести.
— Значит, это... лорд Логэйн?
— У меня больше нет титула, обращайся ко мне просто, как к Серому Стражу.
— Значит, просто Логэйн?
— Верно. Чего ты хотел?
— Ты знаешь, кто я? Я один из Воронов, кого ты нанял, чтобы убить Серого Стража.
— То-то ты кажешься мне знакомым.
— Я только хотел проинформировать тебя, что я провалил мою миссию!
— Да что ты говоришь!
— Я ужасно «провалился».
— Кхм, спасибо, очень мило с твоей стороны было проинформировать меня.
— Ты же убиваешь! За деньги!
— И каждый вечер прошу Создателя отпустить мои грехи. Что я, по-твоему, чудовище какое?
— Но ты же потом совершаешь те же самые грехи.
— Создатель меня ни разу не упрекнул. Чего ж тебе надо?
Да... А ты разве не читал сказки? Герои всегда гибнут, ну, разве что у героя нет закадычного дружка... Тогда? Тогда умирал дружок. О, теперь я понял, в чём подвох!
— Что-что?
— Покувыркался с начальством?!
— Не понимаю...
— Траву, говорю, помял?
— О чем ты?!
— Порезвился, если хочешь.
— О чем ты говоришь?!
— Попрыгал лежа, поездил на двуногой лошадке, поиграл в зверя с двумя спинами?!
— Ты это все прямо сейчас придумал?
— Не, всю жизнь собирал...
— Мне кажется, ты должен знать, что убийство — это плохо.
— Прости… ты ко мне обращаешься?
— Поэтому ты хотел расстаться с Воронами. Угрызения совести.
— Да, так оно и есть.
— Шути, если хочешь, но я чувствую, что в глубине души ты сожалеешь, что вёл такую жизнь.
— Верно. Я обо всём этом сожалею.
— Ну, что это за вечное детство? Неужели ты хоть раз не можешь поговорить серьёзно?
— Знаю. Я ужасен, и от этого мне грустно. Можно прижаться к твоей груди? Я хочу поплакать.
— Уверена, ты можешь поплакать и не на моей груди.
— Я говорил тебе, что я сирота? Я никогда не видел своей матери.
— О-хо-хо… Сдаюсь.
С женщиной нужно быть жестким и строгим: причинять радость, наносить добро, подвергать ласке!
— Знаешь, Винн… у меня в Антиве остался друг, который был бы счастлив познакомиться с тобой.
— Прошу прощения?
— Салвейл предпочитает зрелых опытных женщин. Он говорит, что они более пышные, более ядрёные и смачные.
— И я именно такая?
— О да. Что проку отрицать, Зевран умеет распознать первосортную пташку.
— Я не пташка!
— Но, в конце концов, тебе же незачем отказывать себе в удовольствии пофлиртовать с мужчиной? Сейчас ты, может, и отнекиваешься, но я тебя уверяю, Салвейл господин зажиточный и довольно симпатичный.
— Я сейчас уйду. Спокойно. Очень спокойно. Это для того, чтоб тебе не пришлось корчиться от боли, когда твой мозг сам собой полезет из ушей.