Иосиф Александрович Бродский

Полно петь о любви,

пой об осени, старое горло!

Лишь она своей шатер распростерла

над тобою, струя

ледяные свои

бороздящие суглинок сверла,

пой же их и криви

лысым теменем их острия;

налетай и трави

свою дичь, оголтелая свора!

Я добыча твоя.

6.00

Другие цитаты по теме

Заморозки на почве и облысенье леса,

небо серое цвета кровельного железа.

Выходя во двор нечётного октября,

ёжась, число округляешь до «ох ты бля».

Ты не птица, чтоб улетать отсюда,

потому что как в поисках милой всю-то

ты проехал вселенную, дальше вроде

нет страницы податься в живой природе.

Зазимуем же тут, с чёрной обложкой рядом,

проницаемой стужей снаружи, отсюда — взглядом,

за бугром в чистом поле на штабель слов

пером кириллицы наколов.

Она надевает чулки, и наступает осень;

сплошной капроновый дождь вокруг.

И чем больше асфальт вне себя от оспин,

тем юбка длинней и острей каблук.

Полно петь о любви,

пой об осени, старое горло!

Лишь она своей шатер распростерла

над тобою, струя

ледяные свои

бороздящие суглинок сверла,

пой же их и криви

лысым теменем их острия;

налетай и трави

свою дичь, оголтелая свора!

Я добыча твоя.

В небе без птиц легко угадать победу

собственных слов типа «прости», «не буду»,

точно считавшееся чувством вины и модой

на тёмно-серое стало в конце погодой.

Всё станет лучше, когда мелкий дождь зарядит,

потому что больше уже ничего не будет,

и ещё позавидуют многие, сил избытком

пьяные, воспоминаньям и бывшим душевным пыткам.

Октябрь — месяц грусти и простуд,

а воробьи — пролетарьят пернатых —

захватывают в брошенных пенатах

скворечники, как Смольный институт.

Вещь. Коричневый цвет

Вещи. Чей контур стёрт.

Сумерки. Больше нет

Ничего. Натюрморт.

Смерть придёт и найдёт

Тело, чья гладь визит

Смерти, точно приход

Женщины, отразит.

Это абсурд, враньё:

Череп, скелет, коса.

Смерть придёт, у неё

Будут твои глаза.

и ветер вертит небо вспять

но осенью все листья серы

а тьма не добавляет веры

и настроения летать

... Тюрьма — ну что это такое, в конце концов? Недостаток пространства, возмещенный избытком времени. Всего лишь.

Пожелтела стерня, урожай уже снят.

Стало слышно, как лес и ручей говорят.

Под осенней звездой

тишина и покой.

Верно, вышел господь, словно странник простой,

доглядеть, всяк ли в мире доволен и рад,

и великим и малым с любовью сказать:

«Посмотри, какова благодать!»

Миновала зима. Весна

ещё далека. В саду

ещё не всплыли со дна

три вершины в пруду.

Но слишком тревожный взгляд

словно паучью нить

тянет к небу собрат

тех, кто успели сгнить.

Там небесный конвой

в зоне тёмных аллей

залил всё синевой

кроме двух снегирей.