... И ехали они в родной город Санька, где люди посреди бела дня падают на улицах от алкоголя, а в квартирах и подворотнях молодёжь втыкает шприцы в прозрачные вены на ногах.
Вижу, юноша, что вы прибыли в Чесучин из поистине райского уголка, где нет места мирской суете, ненужным пустякам пустякам и прочим мелочам, которые так отравляют нашу жизнь.
Такангор понял, что его обозвали провинциалом, но сделали это безупречно вежливо.
А если клясться в любви и не любить, то это уже говно собачье, а не кислородный фильм, а если любить и не клясться, то это уже немецкое порно, а если встречаться с разными мужчинами, а любить только одного человека, то это уже похоже на русский кинематограф про березы и поля.
Провинция... Не много и не мало -
На тыщи верст — провинция одна!
И мы — ее народ — провинци-а-лы!
И в нас она, как свет, отражена.
Милый друг, в деревне всякий может быть праведником, — с улыбкой заметил лорд Генри. — Там нет никаких соблазнов. По этой-то причине людей, живущих за городом, не коснулась цивилизация. Да, да, приобщиться к цивилизации — дело весьма нелегкое. Для этого есть два пути: культура или так называемый разврат. А деревенским жителям то и другое недоступно. Вот они и закоснели в добродетели.
А в каждом человеке есть два танцора: правое и левое. Один танцор — правое, другой — левое. Два легких танцора. Два легких. Правое легкое и левое. В каждом человеке два танцора — его правое и левое легкое. Легкие танцуют, и человек получает кислород. Если взять лопату, ударить по груди человека в районе легких, то танцы прекратятся. Легкие не танцуют, кислород прекращает поступать.
И никакие очки ни за 300, ни за 500, ни за 1000 долларов не помогут разглядеть в пьяной девице в чёрных туфлях и белых носках уважающую себя женщину, а в куче ребят, присевших на корточки возле магазина, — имеющих хоть какие-нибудь жизненные цели мужчин.
– Так далеко от Таллинна, а вполне приличный город, – сказал я. – Не скучно?
– Ты что, – оживился Мишка. – Я тут недавно вернулся из Новой Зеландии, так вот это глушь, я тебе доложу. Вообще не сообразить, за каким краем света находишься: ясно только, что вверх ногами ко всему прочему человечеству. Ужас – одни бараны пасут других баранов. А у дверей, снаружи, так просто приделаны поручни, как на танковой башне: держаться, когда ураганы: чтоб, значит, на хрен не сдуло. В окружающий Мировой океан. А тут-то еще – что ты, цивилизация.
— Только ты учти, это у тебя в Москве люди выбирают между «Мариком» и... как ты это назвал-то?
— «Марио».
— Ага, вот именно. Выбирают между кабаком и кабаком покруче или выбирают между Машке один раз или Петьке два раза, а в провинции все жестче. Кто-то выбирает между «Балтикой» номер шесть и «Балтикой» номер девять, а кто-то между молоком и хлебом.
Cлайд с цитатой