В попытке саморазрушения напиться
и сойти с ума на станции утешения в больнице.
В попытке саморазрушения напиться
и сойти с ума на станции утешения в больнице.
Я ведь вижу, что тот, кто пьет, половину своих дней мучается, а вторую половину безумствует.
Расположились мы как-то с писателем Демиденко на ящиках около винной лавки. Ждем открытия. Мимо проходит алкаш, запущенный такой. Обращается к нам:
— Сколько время?
Демиденко отвечает:
— Нет часов.
И затем:
— Такова селяви.
Алкаш оглядел его презрительно:
— Такова селяви? Да не такова селяви, а таково селяви. Это же средний род, мудила!
Демиденко потом восхищался:
— У нас даже алкаши могут преподавать французский язык!
Единственное, что могло утешить и развлечь сердце человека, было сердце другого человека.
Капитан «Террора» часто думал о том, что не знает о будущем ничего – кроме того, что его корабль и «Эребус» уже никогда не пойдут ни под паром, ни под парусами, – но потом напоминал себе, что одно он все-таки знает наверняка: когда у него кончатся запасы виски, Френсис Родон Мойра Крозье пустит себе пулю в висок.