В попытке саморазрушения напиться
и сойти с ума на станции утешения в больнице.
В попытке саморазрушения напиться
и сойти с ума на станции утешения в больнице.
Я ведь вижу, что тот, кто пьет, половину своих дней мучается, а вторую половину безумствует.
Пока у человека есть вино и сигареты, он может многое вынести.
Люди в окнах, как звезды, близки.
Люди в окнах, как звезды, близки.
В этом колесе сансары мы как запертые звери.
Из города, полного отчаяния, вы попадаете в полную отчаяния деревню и в утешение можете созерцать разве лишь храбрость норок и мускусных крыс.
... почему всегда, какой момент ни возьми, рука наша тянется не поддержать ближнего, а схватить тюбик с таблетками, флакон, бутылку?
Моя судьба — не площадь Согласия, нет в ней ни света, ни блеска, это для тех, кто поважнее. И пью я, чтобы позабыть, что обо мне позабыли. Живу без всякого смысла.
— Ты так много пьёшь! Зачем тебе столько пить?
— Жоан, — сказал Равик. — Настанет день и ты скажешь «Слишком много». «Ты слишком много пьёшь», — скажешь ты, искренне желая мне добра. В действительности, сама того не сознавая, ты захочешь отрезать мне все пути в некую область, не подчинённую тебе.
В наше время не выпьешь — не расслабишься.