Ты принял меня такой, какая я, а не какой ты хотел меня видеть.
Знаешь, это невероятно, но мои руки помнят то, что моя голова забыла.
Ты принял меня такой, какая я, а не какой ты хотел меня видеть.
Всё то, что я помню, было замечательно! Но это единственное, что я сейчас помню... Всё после тебя стёрлось... Я... Я должна узнать, каково это — быть без тебя!
— Спасибо тебе!
— Я ничего не сделал.
— Ты столько сделал. Ты принимал меня такой, какая я есть, а не такой, какой хотел бы видеть.
— Я хотел, чтобы ты была счастлива! Вот и всё!
— Смогу ли я полюбить кого-нибудь так же, как ты меня?
— Однажды ты смогла — сможешь ещё!
Будет дождь идти, стекать с карнизов
и воспоминанья навевать.
Я – как дождь, я весь – железу вызов,
а пройду – ты будешь вспоминать.
Будет дождь стучать о мостовую,
из каменьев слёзы выбивать.
Я – как дождь, я весь – не существую,
а тебе даю существовать.
Голубка моя,
Умчимся в края,
Где всё, как и ты, совершенство,
И будем мы там
Делить пополам
И жизнь, и любовь, и блаженство.
Из влажных завес
Туманных небес
Там солнце задумчиво блещет,
Как эти глаза,
Где жемчуг-слеза,
Слеза упоенья трепещет.
Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.
Взгляни на канал,
Где флот задремал:
Туда, как залётная стая,
Свой груз корабли
От края земли
Несут для тебя, дорогая.
Дома и залив
Вечерний отлив
Одел гиацинтами пышно.
И тёплой волной,
Как дождь золотой,
Лучи он роняет неслышно.
Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.
Для них она Богиня всего женственного, всего самого недоступного, всего самого порочного.
Ей девятнадцать. Двадцать — ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась: — У, Сатана! —
И так же его презирала.