Иному ты должен подать не руку, а только лапу – и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти.
Жизнь — источник радости; но всюду, где пьёт толпа, родники отравлены...
Иному ты должен подать не руку, а только лапу – и я хочу, чтобы у твоей лапы были когти.
Мужество побеждает даже головокружение на краю пропасти; а где же человек не стоял бы на краю пропасти! Разве смотреть в себя самого — не значит смотреть в пропасть!
«Это не нравится мне». — «Почему?» — «Потому, что я не дорос до этого». Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?
... Лучше обезуметь от счастья, чем от неудач, лучше неуклюже танцевать, чем ходить, прихрамывая.
Слишком долго в женщине были скрыты раб и тиран. Поэтому женщина не способна еще к дружбе: она знает только любовь. В любви женщины есть несправедливость и слепота ко всему, чего она не любит. Но и в знаемой любви женщины есть всегда еще внезапность, и молния, и ночь рядом со светом. Еще не способна женщина к дружбе: женщины все еще кошки и птицы. Или, в лучшем случае, коровы.
Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть.
И даже при существовании всех добродетелей надо еще понимать одно: уметь вовремя послать спать все добродетели.
Я вежлив с ними, как со всякой маленькой неприятностью; быть колючим по отношению ко всему маленькому кажется мне мудростью, достойной ежа.