Родители всегда кажутся умными, сильными и идеальными. И только когда взрослеешь, понимаешь, что они просто люди.
В отрочестве мы все мечтаем в один прекрасный день покинуть родителей, но настает другой день, когда родители покидают нас. И тогда мы мечтаем лишь об одном: снова стать хоть на минутку детьми, жившими под их покровом, обнять их, сказать им, не стыдясь, как мы их любим, прижаться к ним покрепче, чтобы они нас успокоили еще хоть раз.
Все родители не совершенны. Они живут в своём измерении и всегда знают, что для нас лучше. Если они не понимают наш язык, как им понять, что с нами творится?.. Если бы им кто-нибудь объяснил, что они должны научить нас смеяться вместо того, чтобы смеяться над нами... Нам нужны не только запреты, но и свобода. Но их ведь тоже никто не учил быть родителями. Они делают всё, что могут. Они стараются любить нас, и, нравится нам это или нет, но родителей не выбирают. Да, родители не совершенны, но ведь и мир вокруг них далёк от совершенства... Наверное, повзрослеть — значит это понять и осознать, что наши успехи и поражения зависят не от них, а только от нас самих...
Много лет назад отец психоанализа Зигмунд Фрейд имел несторожность заметить, что некоторые последствия детских психологических травм остаются с нами на годы и десятилетия. Народ охотно подхватил его идею насчет вредных родителей и сроднился с ней.
Я обратил внимание, что сейчас взрослеть не принято. Принято требовать от родителей, чтобы они обеспечили нам счастье длиною в жизнь. А раз счастья нет, то они во всем виноваты: недоглядели, упустили, недодали. Удобно-то как! Можно ничего не делать. Только на маму с папой обижаться по гроб жизни. Причем по гроб своей жизни, так как многие ухитряются держать обиды даже на покойных родителей! Кто-то таит обиду в сердце и стесняется ее. Кто-то носит на виду, как орден, выданный за «великие детские страдания». Он уверен в том, что окружающие должны искупить тот вред, который мама с папой ему нанесли, и требует от них любви, восхищения, уважения и шоколадный пломбир в придачу, некогда ему в зоопарке папой не купленный. По жизни такая
позиция чертовски неудобна и плодит кучу проблем.
— Мам, вы очень любящие родители – и ты, и Гор. Вы склонны преувеличивать опасность. Папа тоже так считает.
— Папа так считает… — Вероника уронила голову на руки и тяжело выдохнула. Анита, испугавшись, обняла ее своими маленькими ручками. Айя тоже обняла их обеих. – Айя, твой папа не растил тебя, он не знает тебя, ему ничего не известно о жизни на Марсе. Почему же его мнение ты считаешь важным, а моё нет?
— Просто его мнение совпадает с моим.
— Вот как… Так просто! Во что ты хочешь верить, то и верно, да?
Дети начинают с любви к родителям. Взрослея, они начинают их судить. Иногда они их прощают.
Три года я жил самостоятельно от родителей. В общем-то заслуга в этом только их. Сам я на квартиру копил бы ещё лет десять. Они мне квартиру подарили, и прямо-таки выставили из дома. Я вначале даже слегка обижался при всех бесспорных преимуществах отдельного жилья. Потом посмотрел на друзей, живущих с родителями, и понял, как были правы мои предки. Всё-таки жизнь с мамой и папой, если ты из школьного возраста вышел, человека портит. Ты можешь при этом зарабатывать неплохие деньги, можешь содержать родителей, но если ты остался жить в родительском доме — ты прекращаешь взрослеть. Принимаешь манеру поведения и жизни родителей. Консервируешься, становишься молодой копией отца. А это только в крестьянской семье хорошо — и то лишь в отношении старшего сына. Недаром во всех сказках больших успехов добивается младший сын, отправляющийся куда глаза глядят счастья искать. Тысячи таких младших сыновей в пути исчезают, но кто-то всё-таки ловит свою синюю птицу. На крестьянскую пашню, к трудолюбивому и обстоятельному старшему сыну, синие птицы не залетают...
Книга, перечитанная изменившимся, повзрослевшим человеком — это уже совсем другая история.
Первые 18 лет твоей жизни, это как бесплатная trial версия. Дальше начинается «Плати, чтобы играть».
Cлайд с цитатой