Невозможно трижды кряду поднять одну и ту же тему так, чтобы она не потеряла такого наиважнейшего качества, как непреднамеренность.
Все эти статейки, конечно, носили оскорбительный характер, и почти никто в стране не обращал на них никакого внимания, кроме всего-навсего нескольких миллионов, которые обожали оскорбительные и жестокие вещи.
— Как там называется эта ваша национальная английская игра?
— Э… крикет? Самоуничижение?
— Ах да, вспомнила: парламентская демократия.
Если люди перестанут упражнять свой ротовой аппарат, подумал он, у них начнут работать мозги.
— Я всегда думал точно так же об истории с райским садом, — сказал Форд.
— Что?
— Райский сад. Древо познания. Яблоко. Помнишь эту историю?
— Конечно, помню.
— Этот ваш Господь сажает в середине сада яблоню, и говорит: делайте, что хотите, ребята, но только не ешьте яблоко. Сюрприз! — они его съедают, и он выскакивает из кустов с криком «Поймал!». Никакой разницы бы не было, если бы они его не съели.
— Почему?
— Потому что когда имеешь дело с тем, у кого мышление на уровне кошелька на верёвочке, точно знаешь, что он всё равно не отстанет. Он тебя доведёт.
— Рад, что ты точно последовал указаниям, — сказал он. — Я боялся, что ты выйдешь из моего кабинета через дверь, а не через окно. Тогда бы ты попал в беду.
Зафод, не имевший ни малейшего желания с ними общаться, рассудил, что поскольку благоразумие — лучший компонент храбрости, то осторожность — лучший компонент благоразумия, после чего мужественно спрятался в шкафу.
Слова, произносимые бездумно, словно они не заключали в себе ничего по-настоящему серьезного, давали возможность просочиться истинным вещам, которые в ином случае никак не смогли бы дать о себе знать.
— Я — частный детектив. Мне платят, чтобы я проявлял любопытство и бесцеремонность, это моя профессия.
— Как печально. По-моему, куда веселее быть любопытным и бесцеремонным в свободное от работы время.
Англии больше не было. Это он воспринял — так или иначе, но воспринял. Он попробовал еще раз. Америка, подумал он, исчезла. Воспринять это ему не удалось. Он решил снова начать, с чего-нибудь помельче. Нью-Йорк исчез, подумал он. И остался спокоен. Он вообще никогда всерьез не верил, что Нью-Йорк существует.
Курс доллара упал окончательно и никогда не поднимется. Артур дрогнул. Уничтожены все ковбойские фильмы. Сердце заныло. Сосиски, подумал он. Нет больше горячих сосисок!
Артур потерял сознание.
Cлайд с цитатой