Чем больше ложь, тем сложней ее распознать.
Чем ложь наглее, тем раскусить труднее.
Чем больше ложь, тем сложней ее распознать.
— Это игра страха, игра запугиваний из-за тех документов, что вы нарушили.
— Ваш народ согласился позволить нам проложить рельсы по вашим землям. Вы согласились на это, когда прикоснулись к ручке.
— Я прикоснулся к ручке, потому что я хотел мира последние восемь снегов! Мои люди жили как самые бедные из белых! Где те прекрасные вещи, которые вы нам обещали? Та роскошь, которую вы нам предлагали, когда вы там говорили о том, что мы должны подписать договор!
— Красное Облако, вы подписали или не подписали договор? Я советую сделать вам сейчас тоже самое. Или я что, тоже не видим? Я говорю с вами.
40 лет водил Моисей евреев по пустыне. Это единственный случай в истории, когда евреи повелись.
Истинная самозабвенная любовь состоит в готовности солгать, обмануть для того, чтобы сделать другого человека счастливым, чтобы создать для него ту реальность, которую он ищет, если ему не нравится та, в которой он живёт.
Когда люди встречаются впервые, они, возможно, начинают говорить искренне. Затем неминуемо — у большинства довольно скоро, а во многих случаях и вообще сразу — тот или иной из них станет врать. Как показывает мой опыт, избежать этого почти невозможно. Ты умеешь врать с легкостью — именно то, что мне надо.
Фюрер вам станет рассказывать — дескать, война
Продлится всего четыре недели. К началу осени
Все вы вернётесь домой. Но осень
Много раз придёт и пройдёт, а вы
Не вернётесь домой.
Когда вы становитесь старше то, о чем вы думаете и к чему стремитесь, начинает казаться частью вашей жизни. Вы начинаете верить в свои фантазии, сами того не ведая. Они становятся частью вашего прошлого, и если кто-то говорит вам, что вы врете, вас это не может не оскорбить. Ведь вы даже не помните, с чего все началось.
И вот уже мои руки дрожат над шелковыми одеждами, и вдруг что-то, быть может запоздалая мысль, спрятавшаяся от жаркого прилива крови, – откуда мне знать, – что-то заставило меня открыть глаза. Я увидел перед собой благородное лицо, ее глаза были закрыты. Вокруг крыльев носа тоже дрожало желание, рот – сама готовность отдаться, – и все-таки вокруг рта – в уголках губ – притаилась почти незаметная усмешка – усмешка, выдававшая триумф – триумф!
— В принципе бомбы нет!
— То есть вы уверены на все сто?!
— Да!... Но я бы очистил территорию, на случай, если я ошибся.