Чем ложь наглее, тем раскусить труднее.
Ненавидеть не менее важно, чем любить.
Чем ложь наглее, тем раскусить труднее.
... Вы с Арараги совсем по-разному воспринимаете опасность. Вот представь: на дороге лежит мертвый кот, которого сбила машина. Разумеется, похоронить его — правильный поступок. Уверена, ты бы так и сделала. Арараги наверняка поступил бы также, пускай и с показным нежеланием. Все дело в этом вот нежелании. Разумеется, большинство людей прошли бы мимо, притворившись, что ничего не заметили. А все потому, что хоронить котика в каком-то смысле опасно. Показывать обществу, что ты добрый, хороший человек — совершенно неоправданный риск, ведь тобой наверняка захотят воспользоваться. Думаю, Арараги понимает, что притворятся плохишом куда безопасней.
Обман — такое зло, которое воздействует не только на одного человека, но еще вызывает эффект домино.
Другие из вас вселяют неверие и упадок духа. И не потому, что они мрачны, или жестоки, или предлагают оставить надежду, а потому что лгут. Иногда лгут лучезарно, с бодрыми песнями и лихим посвистом, иногда плаксиво, стеная и оправдываясь, но — лгут. Почему-то такие книги никогда не сжигают и никогда не изымают из библиотеки, не было ещё в истории случая, чтобы ложь предавали огню. Разве что случайно, не разобравшись или поверив.
— Ну, так сделайте то, что я вам говорила.
— Невозможно.
— Да ведь она вас любит ужасно, ведь вы сами говорили. Разве можно отказать в чем-нибудь тому, кого любишь? Я по себе сужу.
— Ведь это чистое создание.
— И прекрасно. Тем легче обмануть.
— Ломбард, вы кровавый мясник!
— И я это признаю. Поэтому либо меня упомянули для пущего эффекта, либо я один сказал правду в зале, полным лжецов.