Согласитесь, забавно, что мы считаем смерть солдата поводом для гордости, а не позором нации.
Но вы были счастливы?
Я задумался. По-моему, это один из самых трудных вопросов для любого человека.
Согласитесь, забавно, что мы считаем смерть солдата поводом для гордости, а не позором нации.
Но вы были счастливы?
Я задумался. По-моему, это один из самых трудных вопросов для любого человека.
Неужели это слишком много — требовать, чтобы при твоей жизни транспорт работал нормально?!
Меня поражают эти разговоры про рай, ад и жизнь после смерти. Никто ведь не пытается объяснить, откуда мы появляемся на свет, это была бы ересь. Но все почему-то твердо знают, что с ними будет после смерти. Нелепость какая-то.
Я вспомнил анекдот про двух англичан, выброшенных на необитаемый остров, — они прожили там пять лет и не обменялись ни единым словом, так как не были друг другу представлены.
Но вы были счастливы?
Я задумался. По-моему, это один из самых трудных вопросов для любого человека.
Удивителен не масштаб наших неверных прогнозов, а том, что мы о нём не подозреваем. Это особенно беспокоит, когда мы ввязываемся в смертельные конфликты: войны непредсказуемы по самой своей природе (а мы этого не знаем).
На одной стороне они двое — бедные, скромные незначительные люди, рядовые труженики, которых могут стереть с лица земли за одно единственное слово, на другой — фюрер, нацистская партия, весь этот огромный аппарат, мощный и внушительный, а за ним три четверти, какое там, четыре пятых немецкого народа.
Война — это способ богатых людей защитить свои интересы, посылая детей среднего и бедного классов на смерть.
Война с Северной Кореей станет катастрофой.
Сила солдата не в гневе, а в безразличии.