Как кошка умудрилась выбраться из Полининой каюты, осталось загадкой. Хвостатая безбилетница освоила либо телепортацию, либо вентиляцию и за ночь успела свернуть со стола сахарницу, растеребить в клочья и раскидать по пультогостиной все найденные в мусорке бумажки и пакетики, почесать когти о пилотское кресло, и нагадить в навигаторское (за что Теодор простил ей все остальное).
— Я правильно понимаю, — медленно и веско произнес Винни, — что для разгребания последствий одной авантюры ты предлагаешь нам сунуться в другую, еще более безумную?
— А мне нравится — это же так романтично! Необитаемая планета, карта сокровищ, то есть секретной пиратской базы… — продолжала Джилл, мечтательно закатив глаза.
Роджер ей даже позавидовал. Сам он в двадцать два года уже был реалистом, а в нынешние двадцать семь — законченным пессимистом.
Хуже планов, рушащихся с самого начала, были только планы, гладко идущие почти до самого конца.
Станислав давно вышел из того возраста, когда здравый смысл заглушается адреналином. Шах еще не означает мата, главное — продолжать партию, а не швырять доской в противника.
В некоторых районах города любопытство не только убивало кошку, но ещё и сбрасывало её в реку с привязанными к лапам свинцовыми грузами.
– Надо уважать чужие верования.
– Я уважаю, – возразил пилот, – кроме тех, которые противоречат моим.
– А у тебя они разве есть? – удивился капитан.
– Конечно, – и глазом не моргнул Теодор. – Я поклоняюсь Пресвятой Троице: Светлому, Темному и Нефильтрованному. А их здесь не только на вынос – даже на розлив почитать запрещено!
Cлайд с цитатой