Бенхамин Викунья

Я вырос в католической традиции, учился в католической школе, но, после всего, что со мной случилось в жизни, я чувствую себя свободным, во что мне верить и во что — нет, свободным не скрывать свой гнев, когда он возникает. Поэтому, хоть я и верующий человек и верю в некую высшую силу, но у меня много критики в адрес Церкви. Я говорю так, будто ощущаю себя частью церковной общины, хотя на самом деле не хожу по воскресеньям в церковь. Но именно туда, сам того не осознавая, я приходил в моменты самых больших невзгод. Для меня, как и для всех выросших в католической традиции людей, это опора, за которую крепко держишься, когда тебе страшно.

0.00

Другие цитаты по теме

Я — космонавт, учёный, доктор наук. Но это не противоречит моей вере в Бога. Я уверен: наука нейтральна по отношению к добру и злу. Ядерная энергия, лазерный луч, космическая техника — всё это можно использовать и в мирных целях, и в военных. Но если человек верит в Бога, если соблюдает заповедь «не убий», он уже не станет изобретать орудие убийства. Наука, развиваясь, должна познавать мир, а религия — воспитывать сердце человека так, чтобы научное развитие не превратилось для людей в смертельную угрозу. Я православный, но считаю, что любая традиционная религия лучше, чем безверие, которое сегодня вливается в душу молодежи. Ну, что это такое: «Бери от жизни всё»? Ведь если моя свобода и удовольствие превыше всего, значит, другие для меня — никто, и я могу ради своей свободы делать всё, что угодно. Но так нельзя жить — это тупик. Гомосексуалисты, например, требуют свободы регистрировать свои браки. Но ведь это же против Бога! Не зря Он сотворил Адама и Еву, а не двух Адамов!

Человека принимают в лоно церкви за то, что он верит, а изгоняют оттуда за то, что он знает.

— ... Я подумала о Бодрийяре и его симулякрах — о мире, состоящем из иллюзий, из копий вещей, которые перестали существовать, — копий, не имеющих оригинала. А «различие» Деррида и то, как мы принимаем на веру значение различных вещей, вместо того чтобы самим по-настоящему его испытать. Деррида часто говорит о вере. Он очень много написал о религии.

— Но все равно ведь это не весело, правда? Тебе все равно говорят, что делать. Ну, типа: да, ни в чем нет никакого смысла, но все равно ты должен следовать правилам. А мне хочется чего-то такого, что говорило бы мне, что я не должен следовать никаким правилам.

— А, ну что ж, возможно, в таком случае тебе надо к экзистенциалистам. Думаю, вот у них — веселье. Вот только проблема в том, что они сами не догадываются о том, что веселятся.

Я верю в маникюр, в кричащую одежду, в то, что на отдыхе тоже необходимо делать причёску и наносить губную помаду. Я верю в розовый цвет, а также в то, что счастливые девушки – самые красивые. Я верю в то, что лучшее средство для сжигания калорий – это смех. Я верю в то, что завтра будет новый день, и… я верю в чудеса.

Сострадания достойны жрецы. Они не видели и не слышали своего Бога. Они устали ждать его. И свою усталость они величают верой. Как много в их глазах и словах утомленности. И не хотят они принять то, что нет места во всей вселенной, где нет их Бога.

Набожность находит такие оправдания дурным поступкам, которых простой порядочный человек не нашел бы.

— Нужно верить, что всё образуется. На любой вопрос можно найти ответ.

— Папа, я так уже не могу.

— Понимаю тебя... Я тоже так чувствовал. Но я нашёл решение.

— Как?

— В церкви.

— Ты ходил туда, когда я была маленькой.

— Верно. Сесиль предложила. Решила, что это поможет. И... честное слово... одна из проповедей священника будто была написана для меня: «Сила не значит ничего без веры». Тогда я начал понимать... что моя сила не помешала мне думать, что тебя отнимет Савитар или что мы больше не увидим Барри. Сесиль... напомнила мне, что нужно верить. И я поверил. И вот вы со мной. Доченька, силы у тебя есть. Тебе нужна лишь вера.

Мне хочется верить, что она права, и одновременно хочется сказать, что она ошибается. Поэтому я вообще ничего не говорю.

Я берусь за столь тяжелые проекты, чтобы почувствовать себя живым. Именно это со мной было два года назад, когда я — парадоксально — но играл комедию и паясничал, я это делаю время от времени. Это был способ убежать от действительности, играя на сцене. Только после этого этапа я смог взяться за проекты, на которые откликается моя душа, которые позволяют чувствовать себя полезным и значимым. Ведь самая большая проблема для человека, когда у него возникает чувство, что всё зря, что жизнь бессмысленна.

Я вовсе не хочу знать, что говорят за моей спиной, — я и без того о себе достаточно высокого мнения.