Так как печень имеет свойство быстро выявлять лишние витамины и обогащать ими мочу, то американская моча — самая дорогостоящая в мире.
Люди отличаются от овец тем, что могут не блеять, когда остальные закричат «ме-е».
Так как печень имеет свойство быстро выявлять лишние витамины и обогащать ими мочу, то американская моча — самая дорогостоящая в мире.
Люди отличаются от овец тем, что могут не блеять, когда остальные закричат «ме-е».
Машины уже воспринимаются не только как любимые игрушки, они стали полноправными членами семьи. Грустная шутка из рекламы «опеля» лучше всего иллюстрирует этот парадокс. За рулём сидит улыбающийся мужчина лет тридцати пяти в коричневом вельветовом костюме, наискосок от него, на детском сиденьице, — ребёнок, его сын.
— Пап, ты бы променял меня на машину? — спрашивает мальчик.
— Нет, Филипп. То есть Оливер. То есть как там тебя... Михаэль!
Одну даму, вернувшуюся из путешествия по Средиземному и Черному морям, спросили, как ей понравились Дарданеллы. «Очень милые люди, — ответила гостья. — Мы прекрасно провели с ними время».
Половина американцев никогда не читали газет. Половина не участвовали в выборах президента. Остается только надеяться, что эта одна и та же половина.
Большинство наших воображаемых потребностей надуманны, а в некоторых случаях даже противоположны нашим истинным потребностям.
Американцы исходят из принципа, что дипломатические переговоры хороши, но они будут еще лучше, когда на столе лежит «Парабеллум».
То, что придаёт нашей жизни смысл, не зависит от уменьшения средств на банковском счету.
Я сегодня многое понял: эту страну основали лучшие мыслители. Они твердо поняли одно: по-настоящему великая страна может развязать войну и вести себя так, как будто она против. Вы, те, кто поддерживает войну, вам нужны те, кто против, потому что так кажется, что в стране еще остались разумные люди, умеющие сопереживать!
Радость мы получаем не от самого удовлетворения потребностей, а от его предвкушения.
— Это вам, американцам, хватает двух минут в душе. А я без ванны не могу.
— Если бы мы были туземцами, было бы проще — мы вообще бы не мылись.