Мертвые не улетают на небо, их свозят в особую комнату и сжигают.
— Превосходно, Андерсен.
— Правда?
— Да, превосходное изображение идиота.
Мертвые не улетают на небо, их свозят в особую комнату и сжигают.
— Там голова... Отрубленная голова!
— Мне просто чаю, спасибо...
— Ты не слышал, в холодильнике голова!
— И?
— Там голова хренова!
— Ну, а куда еще я ее мог положить.. ты же не против, не так ли?
— ... У вас был роман с японкой, она много для вас значила, но не теперь. У вас японская татуировка с именем «Акако». И вы пытались её свести.
— Но это значит, что я не забыл её, а хочу забыть.
— Если бы так, вы уничтожили имя совсем, но первая попытка не удалась, а больше вы не пытались, значит, вы можете жить с лёгким воспоминанием об Акако, то есть остыли.
— Джим не был моим парнем. Мы ходили на свидание трижды. Я прекратила наши отношения.
— Затем он украл Сокровища Короны, вломился в Банк Англии и организовал побег из тюрьмы. Ради закона и правопорядка, я предлагаю вам избегать в будущем любых попыток построить отношения, Молли.
— Ну вот, рыцарство у меня в кармане.
— О! Он мой.
— Все фотографии здесь, я полагаю.
— У меня есть копии.
— Нет, их нет. Иначе вам бы пришлось навсегда заблокировать выход в i-net. Если то, что хранится в телефоне не уникально, вам это не продать.
— Это не для продажи.
— А что их так заинтересовало? В этом телефоне явно не одни фотографии.
— Этот телефон — моя жизнь, мистер Холмс. Я скорее умру, чем отдам его. Он — моя защита.
— Был защитой.
― Это неприятная мысль, Джон, но у меня иногда возникает кошмарное чувство, что все мы просто люди.
― Даже ты?
― Нет. Даже ты.