Но ничто ему не поможет, если только он сам не сумеет помочь себе, — Клайд рано понял это.
Что за мученье с людьми, которые ничего не знают, — всегда им всё кажется.
Но ничто ему не поможет, если только он сам не сумеет помочь себе, — Клайд рано понял это.
Величье наше
Нам подает единственный совет:
Отвергнуть помощь, раз в ней смысла нет.
Ты забрал часть его боли. Совсем немного. Но иногда малое может сделать большую разницу.
(Ты забрал часть его боли. Совсем небольшую. Но иногда малое может быть более значимым.)
Ни у кого, ничего не проси,
Чтобы не быть в должниках,
Чтоб не сказали тебе: «спаси,
Как спасал тебя я тогда».
— Счастье приходит к тому, кто умеет ждать.
— Да, конечно, только смотри не просиди всю жизнь в зале ожидания...
Если мы хотим, чтобы люди уважали закон, мы не должны менять основанные на нем решения, не имея на то законных же оснований.
Человечество одурманено религией, тогда как жить нужно учиться у жизни, и профессиональный моралист в лучшем случае фабрикует фальшивые ценности. В конечном итоге бог или созидательная сила — не что иное, как стремление к равновесию, которое для человечества находит свое приблизительное выражение в общественном договоре. Примечательность этой силы заключается в том, что она порождает отдельные личности во всем их бесконечном и ослепительном многообразии, а также порождает массы с присущими им проблемами. Но и тут рано или поздно неизбежно наступает равновесие, когда массы подчиняют себе отдельную личность или отдельная личность — массы... на какой-то срок. Ибо океан вечно кипит, вечно движется.
— Вы, конечно, танцуете, мистер Грифитс?
— Нет, я не умею, — ответил Клайд, мгновенно отрезвленный этим вопросом; в эту минуту он от души пожалел, что не обладает столь необходимым качеством. — Но сейчас мне ужасно хотелось бы уметь, — галантно прибавил он...