И Бога, и врача мы равно чтим, но только когда грозит опасность нам, а ранее – нисколько.
Доктор для пациента всё равно, что Бог.
И Бога, и врача мы равно чтим, но только когда грозит опасность нам, а ранее – нисколько.
И за все это время у меня не мелькнуло ни одной серьезной мысли о боге, — ничего, кроме избитых слов: «Господи, помилуй меня». Но как только опасность миновала, забылись и они.
Не путайте оптимиста с окулистом. Окулист — это медицинский работник, специализирующийся на зрении. Но и те, и другие могут быть опасными.
Халат, Лобанов, это лицо врача. А ты вон в свое лицо, получается, ботинки заворачиваешь.
Если я предположу, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите летает фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть моё утверждение, особенно если я предусмотрительно добавлю, что чайник настолько мал, что не виден даже мощнейшими телескопами. Но если бы я затем сказал, что коль моё утверждение не может быть опровергнуто, то недопустимо человеческому разуму в нём сомневаться, мои слова следовало бы с полным на то основанием счесть бессмыслицей. Тем не менее, если существование такого чайника утверждалось бы в древних книгах, каждое воскресенье заучиваемых как святая истина, и осаждалось бы в умах школьников, то сомнение в его существовании стало бы признаком эксцентричности и привлекло бы к усомнившемуся внимание психиатра в эпоху просвещения или же инквизитора в более ранние времена.
Бог любит, когда человек нарушает клятву. Это сразу ставит его на место и показывает, чего он стоит.
— Твои пистолеты женского рода? — спросила я, принимая оружие.
— Да, потому что женский род всегда опаснее, Кэт.