Фанатики красочны, а человечеству приятнее видеть жесты, нежели выслушивать доводы.
В мирной обстановке воинственный человек нападает на самого себя.
Фанатики красочны, а человечеству приятнее видеть жесты, нежели выслушивать доводы.
В мирной обстановке воинственный человек нападает на самого себя.
Стремление «очеловечить» героя не тем, что он страдает, как человек, ошибается в людях, как человек, бывает преданным, как человек, продолжает верить и делать свое дело, как человек, терпит лишения, как человек, и погибает, как Человек – а тем, что он хочет баб, покоя и жить, как человек – это стремление отдает огромным предательством по отношению к человечеству. Все лучшее, чем гордится цивилизация, чему стоят памятники, что создано или рождено вопреки законам природы и социума, что проходят в школе – создано фанатиками, способными к полному забвению себя.
Ничто не бесит людей так, как нескрываемая демонстрация того, что ты обращаешься с собой со строгостью, до которой они сами в отношении себя не доросли.
Людям, до которых мне хоть сколько-нибудь есть дело, я желаю пройти через страдания, покинутость, болезнь, насилие, унижения — я желаю, чтобы им не остались неизвестны глубокое презрение к себе, муки неверия в себя, горечь и пустота преодоленного; я им нисколько не сочувствую, потому что желаю им единственного, что на сегодня способно доказать, имеет человек цену или не имеет: в силах ли он выстоять.
Кто унижает самого себя, тот хочет возвыситься.
Фанатик — это глухой как пень оратор.
Наиболее суеверные эпохи всегда были эпохами самых ужасных преступлений.
Богу, который любит, не делает чести заставлять любить Себя: он скорее предпочёл бы быть ненавистным.
Познавший самого себя — собственный палач.
— Существует два типа фанатов: Поймай-меня-пока-я-не-убил-снова...
— А какой второй тип?
— Твоя спальня в пяти минутах езды.
(— Есть два типа фанатов. Первый: поймай меня, пока я не убил снова…
— Ага, а второй тип?
— Те, что тебя стерегут возле дома.)