— Существует два типа фанатов: Поймай-меня-пока-я-не-убил-снова...
— А какой второй тип?
— Твоя спальня в пяти минутах езды.
(— Есть два типа фанатов. Первый: поймай меня, пока я не убил снова…
— Ага, а второй тип?
— Те, что тебя стерегут возле дома.)
— Как протекает отцовство?
— О, чудесно. Потрясающе. Да, волшебно.
— Поспать удаётся?
— Увы.
— Да уж. Быть на побегушках у требовательного ребёнка, вставать в любое время по его капризу... Непривычно, наверное?
— К чему он?
— Вы же знаете. Вечно за ними убираешь, гладишь по головке...
— Это что, прикол?
— ... И ни слова благодарности. Они даже лица людей не различают.
— Вы шутите, да?
— А ты всё твердишь: «Умница. Ты у нас умница»...
— Это обо мне?
— ... И меняешь подгузники.
— Да уж, без этого никак.
— Не улавливаю.
— Врежь мне по лицу.
— Врезать тебе?
— Меня что, плохо слышно?
— Я всегда слышу «врежь мне», когда ты говоришь, но обычно это подтекст, не более...
— Что думаешь о водителе?
— Он идиот. Вообразил, что его могут подозревать.
— Я считаю его подозреваемым!
— Согласишься быть крестным?
— Бог — это нелепый вымысел неадекватных людей, возлагающих всю ответственность на невидимого волшебного друга.
— Там будет торт. Так что?
— Я подумаю.
— Ну как твоё изгнание, братец?
— Я отсутствую всего четыре минуты.
— Я надеюсь, ты усвоил урок?
Вот что нужно, когда скармливаешь большую ложь — сдобрить ее правдой, чтобы было более съедобно.
— Ты прекратил расследование стрельбы в её доме?
— Увы, мы не можем ничего делать, пока у неё фотографии. У нас связаны руки!
— Ей бы понравились твои слова.
— О, слушай. Может наконец-то обойдешься без этого?
— То есть?
— Я о твоем обыкновении загадочно двигать скулами и поднимать воротник наверх. Ты и без этого крут.
— Я... Я так не делаю!
— Делаешь.
Cлайд с цитатой