Мне бы забыть, что ты есть, раз и навсегда,
Не помнить ни шуток, ни жестов, ни сказанных слов...
Мне бы забыть, что ты есть, раз и навсегда,
Не помнить ни шуток, ни жестов, ни сказанных слов...
Я полон грусти, расстаюсь с тобой,
Слезинки светлые дрожат на рукаве,
Как яшма белая...
Я их возьму с собой,
Пусть это будет память о тебе...
Я, конечно, не хочу сказать, что ум и печаль – это гири, которые не позволяют нам воспарить над нашей жизнью. Но, видно, это тяжелое, как ртуть, вещество с годами заполняет пустоты в памяти и в душе.
Те самые пустоты, которые, наполнившись теплой струей воображения, могли бы, подобно воздушному шару, унести нас в просторы холодного весеннего ветра.
Как много значило всё это для меня.
Как воздуха глоток для тонущего в море.
Я говорю тебе спасибо за тебя
И за меня...
И за то, что были мы с тобою...
Брошена. Короткое глупое слово. Можно тысячу раз читать об этом в книгах, тысячу раз думать, что не найти сюжета банальней. Это так… Но лишь до тех пор, пока не бросят тебя. А тогда можно до бесконечности говорить о банальности тусклому зеркалу, откуда бессмысленно глядят на тебя пустые погасшие глаза.
Скажите ей, что я ушёл,
И что не смог её дождаться.
Лишь октября зажёг костёр,
Чтобы хоть как-то попрощаться.
А потом он ушёл. Бросил. Словно прочёл книгу и вернул в библиотеку...
Слышишь, мы увидимся снова
на пепелище нашего дома.
Кофе с легким привкусом миндаля.
Тихо Чет Бейкер снова играет джаз.
И вместо кроткого вздоха «твоя»
Ровное «это теперь не про нас».
У наших привычных бесед до утра
Новый поистине сжатый формат.
И вместо «может еще раз с нуля»..?
Твердое «больше ни шагу назад».
Закрой глаза. Забудь обо всём и взгляни в пустоту. Сделай это... и мир померкнет. Всё, что ты будешь видеть — улыбка той, которую любишь... которую уже никогда не вернуть.
These are the wonders of the younger.
Why we just leave it all behind
And I wonder
How we can all go back
Right now.