– Как хорошо с тобой, матушка.
Оказалось, вовсе не трудно правду молвить… И почему не говорил этих слов живой, почему лишь на мертвую выплеснул их горячим потоком?
Поздно… Не отогреют они закоченевшее в земле тело, не вернут из ирия родную душу…
– Как хорошо с тобой, матушка.
Оказалось, вовсе не трудно правду молвить… И почему не говорил этих слов живой, почему лишь на мертвую выплеснул их горячим потоком?
Поздно… Не отогреют они закоченевшее в земле тело, не вернут из ирия родную душу…
Кто знает, когда наступит такой миг, что захочешь остановить неумолимое время и беззвучно, одним лишь сердцем, закричишь, умоляя богов повернуть солнце вспять?
А кто может ещё быть ближе [матери]? Ближе никого не будет. Никогда. Я почему-то, как показывает жизнь, в этом убеждён и уверен, что даже жена тебе не станет ближе, чем мать. И рвётся какая-то связь внутренняя, очень мощная. Боль никуда не уходит, она становится тупее. А все эти сказочки про время; то, что оно лечит. Нихера оно не лечит! Оно только калечит!
– Может, ты и Гореловских оборотней любил? – в голосе девушки зазвучала насмешка. – Так же, как меня?
– Они желали моей крови, ты желаешь моей души – кто же милосердней?
Мне кажется, когда убивают ребенка, на самом деле умирают два человека. Вот только матери приходится еще долго терпеть сердцебиение.
— Вы знаете, кто такой Василий Игнатенко?
— Нет.
— Он был пожарным, умер через две недели после взрыва. Я встречалась с его вдовой, она родила ребенка. Девочку, которая прожила всего четыре часа. Врачи сказала, умерла бы мать, если бы не была беременна. Ребенок впитал всю радиацию. Ее ребенок. Мы живем в стране, где дети должны умирать, чтобы спасти своих матерей. К черту ваши договоренности, к черту наши жизни — кто-то должен сказать правду.
Через много лет после смерти матери я составил список всех случаев, когда она за меня постояла, и всех случаев, когда я не постоял за мать. Грустный дисбаланс. Почему дети требуют всего на свете от одного родителя, а другому все прощают?
Говорят, что, выпив отравленное вино* и почуяв приближение смерти, Александр Македонский написал своей матери письмо. Он просил ее приготовить обильный стол и накормить тех, у кого не умирал никто из родственников.
Он это сделал для того, чтобы она убедилась, что нет на земле человека, который не подвержен смерти, а убедившись в неизбежности ее — меньше горевала и скорее утешилась.