Политики должны надевать куртки с указанием спонсоров, как это делают гонщики Nascar, тогда мы будем знать их владельцев.
Политика. «Поли» — латинское слово, означающее «много», и «тики», означающие «кровососущие творения».
Политики должны надевать куртки с указанием спонсоров, как это делают гонщики Nascar, тогда мы будем знать их владельцев.
Политика. «Поли» — латинское слово, означающее «много», и «тики», означающие «кровососущие творения».
Устрашаемые словом «политика» (которое в конце концов в наиболее реакционных кругах стало синонимом «коммунизма», да-да, и за одно только употребление этого слова можно было поплатиться жизнью!), понукаемые со всех сторон — здесь подтянут гайку, там закрутят болт, оттуда ткнут, отсюда пырнут, — искусство и литература вскоре стали похожи на огромную тянучку, которую выкручивали, жали, мяли, завязывали в узел, швыряли туда-сюда до тех пор, пока она не утратила всякую упругость и всякий вкус. А потом осеклись кинокамеры, погрузились в мрак театры, и могучая Ниагара печатной продукции превратилась в выхолощенную струйку «чистого» материала. Поверьте мне, понятие «уход от действительности» тоже попало в разряд крамольных!
— Народ парится в аудиториях, а мы… играя, мочим инопланетян!
— Мы учимся платить кровью за цивилизацию, когда дипломатия провалилась.
Я разбираюсь в двуличии и лицемерии, поскольку заметна разница — когда все познается в сравнении.
По сути дела, если мы не изберем путь децентрализации и прикладную науку не станем применять как средство для создания сообщества свободных личностей (а не как цель, для которой люди назначены служить лишь средством), то нам останутся только два варианта: либо некое число национальных, милитаризованных тоталитарных государств, имеющих своим корнем страх перед атомной бомбой, а следствием своим — гибель цивилизации (или, если военные действия будут ограничены, увековечение милитаризма), либо же одно наднациональное тоталитарное государство, порожденное социальным хаосом — результатом быстрого технического прогресса вообще и атомной революции в частности; и государство это под воздействием нужды в эффективности и стабильности разовьется в благоденствующую тиранию.
Гляжу я на политиков в тоске.
Все на одной на шахматной доске.
Здесь шахматы, и домино, и шашки.
По фляжке в день и никакой поблажки.
Здесь можно все. Но невозможна личность.
Здесь личность — это, вроде, неприличность.
Здесь понимается без всяких аллегорий.
Что ад и рай — тюрьма и санаторий.
Здесь нет свидетелей разбоя и дележки.
А небо? Небо — средство для бомбежки.
Здесь Юг велит водою подмываться.
А Север что? Бумажкой подтираться.
Мир от войны почти на волоске.
Переполох на шахматной доске.
Спасут, быть может, Запад и Восток:
Две крайности — наждак и кипяток.
Нет ничего гибельнее для страны, чем апатия народа к внешней политике своего отечества...
— Как такая тупая баба могла получить столько власти?
— Она знает правила игры. Тебе бы стоило поучиться.
— Поучиться чему — лизать задницы?
— Политике.
В Грузии есть только два секрета. Первый: сколько воров в законе в руководстве Грузии. Второй секрет: какого цвета танки в Грузии, причем оба.