Для каждого из нас мир исчезает с его собственной смертью.
(Для каждого из нас конец света наступает со своей собственной смертью.)
Для каждого из нас мир исчезает с его собственной смертью.
(Для каждого из нас конец света наступает со своей собственной смертью.)
Я просто хочу сделать что-то особенное. Как мой отец. Только без той части, где он умирает.
Американский жук-могильщик — он потрясающий. Они чуют падаль за много километров — это и есть запах смерти. В общем, самец и самка приходят к трупу и как бы знакомятся. Потом они вместе закапывают труп, спариваются, и она откладывает в него яйца, но они не разбегаются тут же, как другие создания, другие жуки — они выкапывают рядом норку, и потом, когда личинки вылупляются, родители пережевывают труп и кормят их. Разве не потрясающе? Они вправду заботятся о своих детях.
Смерти он не боялся, с едкой горечью высмеивал любой образ жизни, но, умирая, жадно любил жизнь, каждую кроху бытия. Он был одержим безумным желанием жить, ощущать трепет жизни, «все испытать на краткий миг, пока и я – пылинка в звездном вихре бытия», как выразился он однажды. Он рисковал пробовать наркотики, шел и на другие странные опыты в погоне за новой встряской, за неизведанными ощущениями.
Перед смертью все чужие,
После смерти — земляки.
Мы бы, может, и ожили,
просто не нужны другим.
– Я столько делаю, пытаюсь исцелиться, тренируюсь, а в конце это тело всё равно превратится в прах. Жизнь бойца – странная штука.
– «Люди рождаются, чтобы умереть», «Если всё так, лучше бы нам вообще не рождаться». И у меня в прошлом были такие мысли. Но самое важное в том, что ты делаешь, пока жив.