Кто-то когда-то сказал, что смерть — не величайшая потеря в жизни. Величайшая потеря — это то, что умирает в нас, когда мы живем...
Женщина меньше боится смерти. Может быть, именно потому, что она сама даёт жизнь?
Кто-то когда-то сказал, что смерть — не величайшая потеря в жизни. Величайшая потеря — это то, что умирает в нас, когда мы живем...
Жажда порядка – это желание превратить человеческий мир в мир неорганический, где всё налажено, всё действует, подчиняясь надличностному уставу. Жажда порядки есть одновременно и жажда смерти, ибо жизнь – извечное нарушение порядка. Или можно сказать иначе: жажда порядка являет собой добродетельный предлог, с помощью которого ненависть к людям прощает себе свои бесчинства.
Мы не имеем права выбирать, как и когда нам умирать, мы можем только решать, как нам жить.
Мастер сказал:
— Когда ребенок находится в чреве матери, он молчит. Затем он появляется на свет — и говорит, говорит, говорит, пока однажды не оказывается в чреве земли. Тогда человек вновь умолкает.
Поймай эту тишину — она была в материнском лоне, она будет в лоне земли, и даже сейчас она определяет тот шум, который именуется жизнью.
Эта тишина — твое глубочайшее естество.
Любой, кто думает, что умерев, он просто перестает существовать, становится безответственным. Он считает, самое худшее, что может произойти, — это что он станет ничем, полным нулем. Но на самом деле бывает гораздо хуже, чем нуль. Например, минус двадцать! И материализм плох в первую очередь потому, что люди не думают, что им придется отвечать за свои действия, они не верят в будущую жизнь, в ад и рай.
— Все мы делаем ошибки, Аль, — неожиданно проговорил Томас, словно подслушал мои мысли. — Все без исключения. Запомни: нет ничего непоправимого на свете. Пока ты жив — все возможно переиграть и исправить. Только смерть подведет окончательную черту под твоей жизнью.
Мы все в конце концов окажемся похороненными рядом друг с другом, что бы ни делали при жизни.