Мы были бы счастливее, думалось мне, если бы только он не принимал всё так серьёзно и позволял себе радоваться жизни.
Жизнь наша лучше, здоровее, когда мы не задумываемся без надобности над её ужасами.
Мы были бы счастливее, думалось мне, если бы только он не принимал всё так серьёзно и позволял себе радоваться жизни.
Интересы историка во многом выражают его самого – ту часть души, которую он предпочитает скрывать даже от самого себя, давая ей волю только в научном исследовании.
Я узнал о них всё, что можно было узнать, чтобы превзойти их во всём! Тогда-то я и дал себе обет создавать историю, а не быть её жертвой.
Когда целыми днями имеешь дело с книгами, каждая новая становится для тебя другом и искушением.
... столько лет сражаться за свой трон, за нашу свободу – и после этого они не дали покоя даже моим костям.
Знаешь, малыш, на мой взгляд, ничего общего нет между счастьем и удачей. Удача – она как вспышка молнии, внезапна и непредсказуема. Порой и нужды в ней нет, а блеснет, покажется, усмехнется – и отвернется… Счастье иное, оно вроде пламени свечи. Домашнее, близкое, куда более важное. Случайности в нем меньше, его можно и нужно беречь от бед.