Теория большого взрыва (The Big Bang Theory)

— Оу, кажется моим плюсневым косточкам конец...

— Ты в порядке?

— Да-да, вот туфли новые разнашиваю...

— Очень красивые.

— Спасибо. А ты знаешь, что женщины носят высокие каблуки, чтобы придать больший рельеф ягодицам и груди?

— Никогда не задумывался об этом.

— Гляди!

— Да, очень... рельефно.

— Постыдись глазеть, Леонард, у тебя же есть девушка!

— Прости.

— Видимо, идешь на ужин с Прией, Говардом и Бернадетт?

— А ты откуда знаешь?

— Слышала в магазине, пока мы там болтали с подружками, потому что, знаешь ли, я теперь такааая... приятного вечера! И постарайся не пялиться на мой зад, когда я повернусь к тебе спиной.

7.00

Другие цитаты по теме

— Она великолепна.

— Вот именно.

— Наша Пенни — звезда.

— Как она помнит все эти реплики, а в кафешке не может запомнить, что в мой гамбургер не нужно класть помидоры?

— Когда я уже перестану искать ее одобрение? Каждый раз в ее обществе я превращаюсь в ноющего восьмилетнего мальчика.

— Ты и сейчас такой, но ее и близко нет.

— Если выражаться с большим сочувствием, чем у Шелдона... необходимость родительского одобрения вписана в нашу биологию.

— При условии, что миром правит разумный гигантский бобёр, какой продукт питания исключается из употребления?

— А... Может быть, бутерброды из бобров?

— Леонард, соберись, у нас серьезная игра.

— Ну, сейчас придумаю. Бобры едят кору деревьев, а люди употребляют в пищу только один вид коры — корицу, так что мой ответ — корица.

— Неверно. Очевидный ответ — датская ватрушка с сыром.

— Почему?

— В мире, управляемом гигантским бобром, человечество строит много плотин, чтобы угодить своему правителю. Низко лежащий Копенгаген затоплен. Жертвы измеряются тысячами. Убитым горем датчанам уже не до выпечки! (обращаясь к Шелдону) Разве это не очевидно?!

— Пенни уволилась из кафешки?

— Да.

— И что она сегодня делает?

— Без понятия. Она итак думает, что я против всей этой её затеи, так что, если я позвоню, это будет выглядеть, будто я её проверяю.

— А ты не против?

— Конечно, нет. Она отличная актриса, и я горжусь, что она решилась на это.

— Здорово!

— Купилась?! Класс! Надо позвонить ей, пока я не забыл, как я это сформулировал.

— Ну, Эми, как там продвигаются твои исследования зависимостей?

— К сожалению, я больше не являюсь частью проекта.

— Почему? Что случилось?

— Типичный бюрократический нонсенс. Животных, видите ли, можно приучать к вредным субстанциям, можно кромсать им мозги, но вот бросаться в них их же фекалиями, это почему-то вдруг непрофессионально.

— ... Мне очень жаль... что спросил...

— Я переживаю не из-за денег или формы предприятия, а из-за того, как ты ко мне относишься.

— Ну, мне кажется, что я хорошо к тебе отношусь. Поэтому в контракте я и указал, что твой вклад в изобретение равен моему.

— А, то есть так-то ты не считаешь, что его вклад равен твоему.

— Нет, сейчас я не так говорю, так я говорил утром. Но потом Леонард сказал мне не говорить так.

— И вот так всегда, когда мы работаем вместе!

— Так, секундочку, а что если Шелдону придется относиться к тебе уважительно?

— А что, у Шелдона сзади на шее есть кнопка, о которой мы не знали?

— Нет, но мы сможем добавить в контракт пункт о том, что он не сможет издеваться над Говардом.

— А что будет гарантировать исполнение?

— Все условия контракта гарантирует моя подпись и внутренний кодекс чести.

— И его обсессивно-компульсивное расстройство.

— И это тоже.

— Знаешь, ты никогда не говорил мне, что случилось у тебя с Бернадетт.

— Я сделал глупость.

— Ну, об этом я догадывался.

— Новые брюки?

— Да, Стефани подарила.

— Хлопок?

— По-моему, они сделаны из шерсти и огня.

— Вот интересно, есть определение для первого свидания с человеком, с которым уже встречался?

— Хм, это интересный вопрос. Может быть «неловкость»?

— Даа, похоже на то..

— Ты назначил второе свидание?

— Нет, мы решили действовать по обстоятельствам.

— Оу, даже я понимаю, что это провал.