Насир Хосров (Носир Хисроу)

Вот взмыл орел с высоких скал. Он, по обычаю орла,

Добычу свежую искал, раскрыв два царственных крыла.

Он хвастал крыльев прямизной, их необъятной шириной:

«Весь мир под крыльями держу. Кто потягается со мной?

Ну, кто в полете так высок? Пускай поднимется сюда!

Кто? Ястреб, или голубок, или стервятник? Никогда!

Поднявшись, вижу волосок на дне морском: так взгляд остер.

Дрожь крыльев мухи над кустом мой зоркий различает взор».

Так хвастал, рока не боясь, — и что же вышло из того?

Стрелок, в засаде притаясь, из лука целился в него.

Прошла под крыльями стрела… Так было роком суждено, -

И мигом сбросили орла с высоких облаков на дно.

Упав, орел затрепетал, как рыба на сухом песке.

Он участь рыбы испытал, и огляделся он в тоске,

И удивился: до чего железка с палочкой просты, -

Однако сбросили его с недостижимой высоты.

И понял, почему стрела, догнав, унизила орла:

Его же собственным пером она оперена была.

0.00

Другие цитаты по теме

Я всегда отказывался обедать в китайских ресторанах. Почему? Потому что азиаты в присутствии белых зачастую принимают презрительный вид. Разумеется, презрительное выражение сохраняется у них и когда они обслуживают нас за столиками. Ну как в таком случае есть с удовольствием цыпленка, а главное, как думать, глядя на них, что мы выше желтокожих?

Храни достоинство свое повсюду, человек!

Не будь глупцом и хвастуном, величие губя.

Самовлюбленности беги, от чванства откажись,

Лишь справедливость и добро душою возлюбя.

Своей судьбой не дорожи превыше всех судеб

И ближнего не унижай, возвысив тем себя.

Есть три разряда людей: высокомерные, гордые и другие. Других я еще никогда не встречал.

Хвастовство глупого человека искренно: хвастовство умного — носит злой, несимпатичный характер.

Я... я был никто, ничто, мальчишка с мертвого хутора, меня хотели продать в рабство — а Берен меня взял к себе потому, что я хотел быть воином. И Государь... Он не спросил, высокого ли я рода, и кем был прежде, и мы с ним ломали один хлеб, и его оруженосец учил меня биться на мечах, потому что я совсем ничего не умел! А ты говоришь — они высокомерны и холодны! Он плакал, когда я пел о доле смертной женщины — а ты говоришь, они застыли! Не болтай о том, чего не смыслишь!

Мудрые — одинаковы со всеми и во всякой ситуации, а дурные — прогибаются перед вышестоящими, и перед прочими гоношатся, превозносятся и надмеваются.

— Здрасьте. Я — Чарли.

— Кэти Киллджой. Сказала бы, что «рада встрече», но это было бы враньём. И да — лезбиянкам руки не жму... из принципа.

— Ну, и как с этим успехи?

— Слушай сюда. Моё время — деньги, поэтому буду краткой. Ты здесь не по нашей воле, а потому что у Джеффри [Дамера] не срослось с кулинарным шоу каннибалов. И мне плевать, что ты королевских кровей. А ещё я достаточно богата и влиятельна, чтобы мне было не до фонаря на херню, которую ты хочешь протолкнуть через наш эфир. Поэтому не строй мне глазки, милочка, если не хочешь быть закопанной заживо.