— Сэм, где ты?!
— Сорок первый этаж, северо-западный угол!
— Мы летим, оставайся там!
— Это невозможно!
[выпрыгивает из окна в вертолёт]
— Сорок первый этаж! Сорок первый!
— Если ты заметил, снаружи номера этажей не пишут!
Да, мир – уязвимое место. И да, мы приложили к этому руку. Но лучше нас никто не способен защитить его.
— Если позовёшь куда-нибудь Кристин из статистики, она тебе точно не откажет.
— Потому и не зову.
Это называется фрагментацией информации. Никто не выдаст всех секретов, потому что никто не знает их все.
— Знаешь... Правда — вещь субъективная. Все видят ее по-разному, как и меня... Это удобно.
— Тяжко так жить.
— Это способ не умереть...
— А как тебе медсестра, что живёт напротив? Она вроде ничего.
— Зачисти машинное отделение, а потом ищи мне пару.
— Я мультизадачная.
— Мы нейтрализуем угрозы до их возникновения. То есть наказание идёт до преступления. Щ. И. Т. нацелен на результат. Это не идеальный мир.
— Это не свобода. Это страх.
— А как тебе медсестра, что живёт напротив? Она вроде ничего.
— Зачисти машинное отделение, а потом ищи мне пару.
— Я мультизадачная.
— Раньше в лифтах играла музыка.
— Да уж. Мой дедушка управлял одной из таких штук почти сорок лет. Мой дедуля работал в шикарном здании — хорошие чаевые. Он приходил каждый вечер с однодолларовыми банкнотами в ланч-боксе. Он говорил: «Здрасьте» — и все в ответ с ним здоровались. Время шло, люди стали грубее. Он здоровался, а его посылали подальше. И дед стал крепче сжимать свой ланч-бокс.
— Его не грабили?
— Каждую неделю шпана приставала: «Что в сумке?»
— И что он делал?
— Показывал. Скомканные купюры. А рядом заряженный Magnum. Да, дедуля людей любил. Но он не слишком им доверял.
— Эй, Кэп, как мы сможем отличить друзей от врагов?
— Те, что стреляют в тебя, — враги.
Cлайд с цитатой